делах потусторонних. Она была
колдуньей. — Библиотека уже закрыта, —
сказала Мередит. — Это даже лучше,
— сказал Стефан. — Никто
не узнает, чем мы интересуемся.
Думаю, двое пойдут туда, а
двое останутся дежурить здесь. Мередит,
если ты пойдешь со мной… —
Я бы посидела тут, если
не возражаешь, — сказала Мередит.
— Устала, — пояснила она,
увидев, что он изменился в
лице. — Быстрее отдежурю —
быстрее вернусь домой. Почему бы
тебе не пойти с Мэттом?
А мы с Бонни посидим
тут. Стефан по-прежнему не сводил с
нее глаз. — Ладно, — медленно
сказал он. — Хорошо. Если
только Мэтт не возражает. —
Мэтт пожал плечами. — Значит,
так и сделаем. Это займет
часа два, а то и
больше. Сидите в машине и
заблокируйте дверцы. Тогда вы будете
в безопасности. Если его подозрения верны,
то новых нападений можно еще
какое-то время не опасаться —
по крайней мере, ближайшие несколько
дней. С Бонни и Мередит
ничего не должно было случиться.
Но теперь его мучил вопрос,
что стоит за отказом Мередит.
Он был уверен, что дело
тут не только в усталости. —
Кстати, а где Дамон? —
спросила Мередит, когда они с
Мэттом уже собрались уходить. Стефан почувствовал,
как напряглись мышцы его живота. —
Не знаю. Он ждал, что кто-нибудь
задаст этот вопрос. Он не
видел брата с прошлой ночи
и не имел ни малейшего
представления о том, чем он
сейчас занят. — Рано или поздно
он даст о себе знать,
— сказал он и захлопнул
дверцу со стороны водительского кресла,
где сидела Мередит. — Чего
я, собственно говоря, и опасаюсь. Всю
дорогу до библиотеки они с
Мэттом шли молча, стараясь держаться
тени и избегая освещенных участков.
Он не мог позволить себе,
чтобы его заметили. Хотя Стефан
вернулся, чтобы помочь городу Феллс-Черч,
он явственно ощущал, что город
Феллс-Черч не хочет его помощи.
Он был здесь незваным гостем,
чужаком. Если его поймают, ему
не поздоровится. Вскрыть замок на двери
библиотеки оказалось легко — элементарный
пружинный механизм. Дневники были именно
там, где говорила Бонни. Усилием воли
Стефан остановил уже протянутую к
дневнику Елены руку. Там были
записи, сделанные в последние дни
ее жизни, написанные ее почерком.
Если он сейчас начнет об
этом думать… Он сосредоточил все внимание
на лежащей рядом книге в
кожаном переплете. Разбирать выцветшие чернила
на пожелтевших страницах было нелегко,
но через несколько минут его
глаза привыкли к мелкому сложному
почерку с изысканными завитками. В дневнике
рассказывалась история Онории Фелл и
ее мужа, которые вместе со
Смоллвудами и еще несколькими семьями
давным-давно пришли сюда, в эти
пустынные места. Им угрожала не
только оторванность от внешнего мира
и голод, но и дикая
природа. Онория рассказывала об их
жизни просто и откровенно, без
всякой сентиментальности. На этих страницах Стефан
нашел то, что искал. Покрутив затекшей
шеей, он внимательно перечитал запись.
Потом откинулся на спинку стула
и закрыл глаза. Он был прав.
Сомнения развеялись. Значит, он правильно
понял, что именно произошло недавно
в Феллс-Черч. На секунду его
охватил приступ бешеной ярости, и
ему захотелось рвать, крушить, терзать.
Сью. Прелестная Сью, подруга Елены,
погибла… ради этого. Кровавый ритуал,
кощунственное посвящение. Ему хотелось убивать.
Потом приступ ярости миновал, и
на смену ему пришла страстная
решимость остановить то, что происходит,
и навести порядок. «Я обещаю тебе,
— прошептал он, мысленно обращаясь
к Елене, — я остановлю
это. Не знаю, каким способом,
но остановлю». Он поднял глаза и
увидел, что Мэтт смотрит на
него. Мэтт держал в руках дневник
Елены, заложив его большим пальцем.
Сейчас его глаза были такими
же темно-синими, как у Елены.
Слишком темными, полными смятения, грусти
и чего-то похожего на ожесточение. —
Ты нашел, что искал, —
сказал Мэтт. — И то,
что ты нашел, очень плохо. —
Да. — Чего, в сущности, и
следовало ожидать. — Мэтт вернул
дневник Елены на полку. В
его голосе слышалось чуть ли
не удовлетворение. Как у человека,
чьи ожидания только что подтвердились. —
Я мог бы сэкономить твое
время. — Мэтт обвел глазами
темную библиотеку, позвякивая мелочью в
кармане. При взгляде на него
могло показаться, что он спокоен,
но голос его выдавал. Он
звенел от напряжения. — Представь
себе самое худшее, что только
может быть, — и попадешь
в точку, — закончил он. —
Мэтт… — Стефан почувствовал укол
беспокойства. После своего прибытия в
Феллс-Черч он был слишком занят,
чтобы внимательно присмотреться к Мэтту.
Только теперь он понял, что
это непростительная глупость. Что-то в
Мэтте было ужасающе неправильно. Все
его тело было напряжено. А
разум, чувствовал Стефан, погружен в
боль и отчаяние. — Что с
тобой, Мэтт? — тихо спросил
Стефан. Он встал и подошел
к нему. — Я что-то
сделал не так? — Я в
норме. — Ты дрожишь. Это было правдой.
По натянутым мускулам Мэтта пробегали
судороги. — Говорю тебе: я в
норме! — Мэтт отшатнулся от
него и защитным жестом свел
плечи. — И вообще —
что ты мог сделать не
так? Ну разве что увел
у меня д...
|