|
-таки, — подумала она, —
то, что он ушел, —
к лучшему».
Со стороны дома снова
послышались звуки: заводились машины, отрывисто
взвывали сирены сигнализации, хлопали дверцы.
Здесь, под деревьями, они были
в безопасности, но задерживаться все-таки
не стоило.
Мередит, закрыв глаза, поднесла
руку ко лбу. Бонни перевела
взгляд от нее к Стефану,
а от Стефана — на
свет в затихшем доме, видневшемся
за деревьями. Она всем телом
ощущала смертельную усталость. Запас адреналина,
на котором она держалась весь
вечер, закончился. Она не чувствовала
даже злости из-за гибели Викки
— только тошноту, грусть и
сильную, очень сильную усталость. Ей
мучительно захотелось нырнуть в постель
и с головой забраться под
одеяло.
— Тайлер, — сказала она
вслух. Когда все посмотрели на
нее, она объяснила: — Мы
оставили его там, на развалинах
церкви. А теперь он —
наша последняя надежда. Надо заставить
его помогать нам.
Ее слова подняли
с места всех. Стефан молча
повернулся и, не оглядываясь, двинулся
вперед; все остальные пошли за
ним в сторону улицы. Полиция
и скорая помощь уехали, и
до кладбища они добрались без
приключений.
Но когда они дошли до
развалин, никакого Тайлера там не
было.
— Мы не связали ему
ноги, — мрачно, с гримасой
отвращения к себе, сказала Мередит.
— Вот он и ушел.
Ушел пешком — его машина
все еще стоит внизу.
«Или, может
быть, его унесли», — подумала
Бонни. Но на каменном полу
не было никаких следов, по
которым можно было бы понять,
какое предположение верно.
Мередит подошла к
развалинам стены и села, потирая
переносицу.
Бонни опустилась на пол у
звонницы.
Они проиграли. Таков был итоговый
счет этого дня. Они проиграли,
а он выиграл. Все, что
они сегодня сделали, было сделано
впустую.
А Стефан — она отчетливо
это видела — взвалил всю
ответственность за случившееся на свои
плечи.
Всю дорогу к общежитию она
не отрываясь смотрела на темноволосую
понурившуюся голову впереди. И тут
ей в голову пришла еще
одна мысль, от которой у
нее по коже побежали мурашки.
Теперь, когда Дамон ушел, Стефан
остался единственным, кто может их
защитить. А Стефан так слаб
и изможден…
Когда Мередит подъезжала к
амбару, Бонни закусила губу. В
ее сознании вызревал план. От
этого плана ей стало неспокойно,
даже страшно, но она еще
раз посмотрела на Стефана —
и решительно отмела все сомнения.
«Феррари»
так и стоял за амбаром
— Дамон бросил машину. Бонни
задумалась было, как он собирается
передвигаться за городом без машины,
но потом вспомнила про крылья.
Черные вороньи крылья, сильные, мягкие,
как бархат, с переливающимися перьями.
Дамон мог обойтись и без
машины.
Пока они заходили, Бонни успела
позвонить родителям и сказать, что
переночует у Мередит. Это была
ее идея. Но когда Стефан
пошел по лестнице в мансардную
комнату, Бонни остановила Мэтта у
переднего входа.
— Мэтт! Можно тебя
кое о чем попросить?
Он повернулся
к ней, и его голубые
глаза округлились.
— Ничего себе! Эту
фразу, слово в слово, часто
говорила мне Елена, и каждый
раз…
— Нет-нет, ничего особенного. Просто
хочу попросить, чтобы ты позаботился
о Мередит, проводил ее, убедился,
что она дома, с ней
все в порядке, и так
далее. — Она махнула рукой
в сторону девушки, которая уже
шла к машине.
— Я думал,
ты едешь с нами.
Бонни посмотрела
через открытую дверь на лестницу.
—
Нет. Думаю, я задержусь на
несколько минут. Меня может отвезти
Стефан. Хочу кое о чем
с ним переговорить.
Мэтт был явно
озадачен.
— О чем?
— Ну, есть
о чем. Я сейчас не
могу объяснить. Мэтт, ты сделаешь
то, что я прошу?
— Но…
Да, конечно. Слишком устал, так
что мне сейчас все равно.
Делай что хочешь. Увидимся завтра.
С
этими словами он ушел, расстроенный
и немного рассерженный.
Бонни тоже рассердилась.
А если бы даже он
не устал — с какой
стати его должно волновать то,
о чем она собирается поговорить
со Стефаном? Но сейчас у
нее не было времени размышлять
над этими загадками. Взглянув на
лестницу, она расправила плечи и
зашагала вверх по ступенькам.
Лампочка в
мансарде не горела, поэтому Стефан
зажег свечу. Он, раскинувшись, с
закрытыми глазами лежал на кровати,
свесив одну ногу. Может быть,
он уже спал. Бонни на
цыпочках подошла к нему и
сделала глубокий вдох, набираясь храбрости.
—
Стефан!
Он открыл глаза.
— Я думал,
ты уехала.
— Они уехали. Я
осталась.
«Господи, какой же он бледный»,
— подумала Бонни. Она импульсивно
перешла к самой сути:
— Стефан,
я тут кое-что подумала. Дамон
ушел, и теперь между нами
и убийцей стоишь только ты.
А значит, ты должен быть
сильным, насколько это возможно. И,
понимаешь, мне пришла в голову
мысль, что ты, наверное… что
тебе, наверное, нужно… — Тут
Бонни осеклась. Она стала машинально
теребить повязку, которой перевязали ее
порез. Рана все еще слабо
кровоточила.
Он проследил за ее взглядом
и увидел повязку. Его взгляд
стремительно взметнулся к ее глазам,
и она утвердительно кивнула. Наступила
долгая пауза.
А потом он покачал
головой.
— Ну почему? Стефан, я
никого не хочу обиж...
|
