|
водило в бессильную ярость тренеров
команд-противников. Голубые глаза встретились с
ее глазами, и она кивнула,
выпятив подбородок. Не говоря ни
слова, она расстегнула свою легкую
ветровку, а он стянул с
себя футболку.
Угрюмый взгляд Стефана, пытавшегося
скрыть потрясение, бегал по троим
людям, которые раздевались прямо у
него в комнате. Потом он
помотал головой. Белая ветка стояла
перед ним, как копье.
— Нет.
—
Не будь идиотом, Стефан, —
огрызнулся Мэтт. Несмотря на царившую
сумятицу, Бонни не могла не
залюбоваться его обнаженным торсом. —
Нас трое. Ты можешь взять
много, не причинив вреда никому
из нас.
— А я говорю:
нет! Ради мести, ради того,
чтобы бороться злом против зла,
ради чего угодно — нет!
Я надеялся, что хоть ты
меня понимаешь, — Стефан посмотрел
на Мэтта с горьким упреком.
—
Я понимаю, что ты идешь
на верную смерть! — крикнул
Мэтт.
— Он прав! — Бонни
прижала костяшки пальцев к губам.
Предчувствие пробивалось через защиту, которую
она выстроила. Бонни очень не
хотела впускать его в себя,
но ее силы наконец истощились.
Она задрожала, когда, проникнув в
ее сознание, в голове зазвучали
слова.
— «Никто не может встать
у него на пути и
быть живым», — с мукой
в голосе произнесла она. —
Так сказала Викки, и она
была права. Я чувствую это,
Стефан. Никто не может встать
у него на пути и
быть живым!
Всего одну секунду ей
казалось, что Стефан ее услышал.
Но потом его лицо снова
стало чужим, и он холодно
сказал:
— Это не ваша забота.
Предоставьте решать мне.
— Но если
нет никаких шансов… — начал
Мэтт.
— Бонни сказала не это!
— отрезал Стефан.
— Именно это!
Что ты такое несешь? —
заорал Мэтт. Мэтта трудно было
вывести из себя, но если
уж он зверел, то зверел
всерьез. — Стефан, мне надоело…
—
И мне надоело! — прорычал
в ответ Стефан. Бонни никогда
не слышала, чтобы он говорил
в таком тоне. — Меня
тошнит от вас всех, тошнит
от вашего нытья, тошнит от
вашей бесхребетности. И от ваших
идиотских пророчеств тоже! Это моя
проблема.
— Я думал, что мы
команда… — крикнул Мэтт.
— Нет.
Мы не команда. Вы —
кучка жалких человеческих существ. Что
бы с вами ни происходило,
в глубине души вы все
равно хотите одного — попрятаться
по своим уютным домикам, а
потом переселиться в свои уютные
могилки. У меня с вами
нет ничего общего, и я
этому рад. Я терпел вас
при себе так долго, потому
что у меня не было
выбора, но теперь, слава богу,
это закончилось. — Он обвел
взглядом каждого из них и
произнес медленно, подчеркивая каждое слово:
— Никто из вас мне
не нужен. Я не желаю,
чтобы вы были рядом со
мной, и не желаю, чтобы
вы шли за мной. Вы
только испортите мой план. Если
кто-нибудь из вас пойдет за
мной, я его убью.
Бросив на
них последний испепеляющий взгляд, он
развернулся и вышел.
14
— Он
перешел грань, — сказал Мэтт,
уставившись в пустой дверной проем,
где исчез Стефан.
— Ничего подобного,
— сказала Мередит. Ее голос
был усталым и тихим, но
в нем послышалось что-то вроде
нервного смеха. — Ты что,
не понял, Мэтт? — добавила
она, когда он повернулся к
ней. — Он же сейчас
специально орал, чтобы мы его
возненавидели и оставили в покое.
Сказал все гадости, какие только
смог придумать, чтобы мы разозлились
и не пошли за ним.
— Она взглянула в проем
и приподняла бровь. — Хотя,
пожалуй, с этой репризой: «Если
кто-нибудь пойдет за мной, я
его убью» — он действительно
перестарался.
Бонни, не сдержавшись, хихикнула.
— Думаю,
он подцепил это у Дамона.
«Никто из вас мне не
нужен. Понимайте мои слова буквально».
—
«Кучка жалких человеческих существ», —
добавил Мэтт. — И все-таки
я чего-то не пойму. Бонни,
у тебя было предчувствие, а
Стефан обычно от такого не
отмахивается. Если нет никаких шансов
победить, то зачем туда идти?
—
Бонни не говорила, что нет
возможности победить. Она сказала, что
нет возможности выжить в битве.
Так, Бонни? — Мередит посмотрела
на нее.
Приступ смеха прошел. Бонни
сама была в недоумении. Она
задумалась было над пророчеством, но
ей были известны только слова,
прозвучавшие в ее сознании, и
ничего больше. Никто не может
встать у него на пути
и быть живым.
— То
есть ты считаешь, что Стефан…
— В глазах Мэтта медленно
разгоралась лютая ярость. — Стефан
решил пойти туда и остановить
Клауса ценой своей жизни? Отдать
себя на заклание? Как жертвенное
животное?
— Скорее как Елена, —
мрачно сказала Мередит. — И
может быть… Может быть, тогда
они окажутся вместе.
— Да ну,
— Бонни покачала головой. Пускай
она мало что поняла в
предсказании, но это она знала
точно. — Я уверена, он
так не считает. С Еленой
особый случай. Она попала туда,
где находится сейчас, потому что
погибла слишком молодой, у нее
осталось много недоделанных дел, ну
и… ну и вообще с
ней особый случай. А Стефан
прожил вампиром пятьсот лет, и
молодым его никак не назовешь.
Нет никакой гарантии, что он
окажется там же, где Елена.
Он может попасть в какое-нибудь
другое место, а то и
просто уйти в небытие. Он
это отлично понимает, не сомневаюсь.
Мне кажется, он просто хочет
с...
|
