|
держать свое обещание — остановить
Клауса любой ценой.
— Или, по
крайней мере, попытаться, — негромко
сказал Мэтт. Казалось, он повторял
эти слова вслед за кем-то
другим. — Даже заранее зная,
что проиграл. — Он вскинул
глаза на девушек. — Я
пойду за ним.
— Нисколько не
сомневаюсь, — терпеливо сказала Мередит.
Мэтт
подумал.
— Хм… Я правильно понимаю,
что уговорить вас остаться —
пустой номер?
— После твоей звездной
речи про команду?
— Этого я
и боялся. Значит…
— Значит, —
сказала Бонни, — пошли.
* *
*
Они собрали все оружие, какое
нашли. Перочинный нож Мэтта, брошенный
Стефаном. Кинжал с рукояткой из
слоновой кости, который они обнаружили
в столике Стефана. Разделочный нож
с кухни.
На улице не было
никаких следов миссис Флауэрс. Небо
было светло-сиреневым, а к западу
оно темнело и становилось палевым.
«Вечер накануне солнцестояния», — подумала
Бонни, и волоски у нее
на руках встали торчком.
— Клаус
пишет о старой ферме в
лесу — это, должно быть,
неподалеку от Франчер-плейс, — сказал
Мэтт. — Там, где Катрина
бросила Стефана в заброшенный колодец.
—
Похоже на то. Кстати, может
быть, он пользовался туннелем Катрины,
чтобы ходить под рекой туда
и обратно, — сказала Мередит.
— Хотя, возможно, Древние сильны
настолько, что могут пересекать бурные
реки без всякого вреда для
себя.
«А ведь и правда, —
вспомнила Бонни. — Злые силы
не могут пересекать текущую воду,
и, чем больше в них
зла, тем труднее им это
делать». Вслух она сказала:
— Но
мы ведь ничего не знаем
об Изначальных.
— Вот именно, так
что лучше перестраховаться, — сказал
Мэтт. — Я неплохо ориентируюсь
в этом лесу и примерно
представляю себе, какой тропинкой пойдет
Стефан. Думаю, нам надо пойти
по другой.
— Чтобы не попасться
на глаза Стефану? А не
то он нас убьет?
— Чтобы
не попасться на глаза Клаусу.
По крайней мере, всем вместе.
Тогда у нас появится шанс
найти Кэролайн. Надо попробовать вытащить
ее, потому что, пока Клаус
держит ее в заложницах, он
может принудить Стефана к чему
угодно. И еще: всегда лучше
опередить врага, чтобы застать его
врасплох. Клаус назначил встречу, когда
стемнеет, — значит, мы пойдем
туда до темноты. Может быть,
сумеем приготовить ему какой-нибудь сюрприз.
Его
стратегическое мышление произвело на Бонни
впечатление. «Неудивительно, что он был
нападающим, — подумала она. —
Я бы просто завопила «ура»
и помчалась в бой».
Мэтт вел
их по какой-то почти неразличимой
тропинке между дубами. В это
время года вся лесная флора
— мох, трава, цветы, папоротники
— достигла пика своего роста.
Бонни пришлось принять на веру,
что Мэтт знает, что делает,
ведь сама она совершенно ничего
не понимала. Птицы в небе
допевали последние песни, собираясь устраиваться
на ночлег.
Сумерки сгущались. Мотыльки и
ночные бабочки порхали у Бонни
перед лицом. После того как
она наткнулась на поросль поганок,
облепленных слизняками, она страшно порадовалась,
что на этот раз надела
джинсы.
Наконец Мэтт остановился.
— Почти пришли,
— сказал он, понизив голос.
— Вон там что-то вроде
обрыва; оттуда все видно, и
Клаус нас не заметит. Только
двигайтесь тихо.
Никогда еще ходьба не
была для Бонни таким сложным
делом. К счастью, листва была
влажной и поэтому не шуршала.
Через несколько минут Мэтт упал
на живот и показал жестом,
чтобы они сделали то же
самое. Бонни яростно убеждала себя,
что не имеет ничего против
червяков и сороконожек, на которых
натыкались ее пальцы, и абсолютно
не возражает против паутины на
лице. Тут вопрос жизни и
смерти, и она — взрослый
человек. Не экзальтированная фанатичка и
не дитя. Разумный взрослый человек.
—
Здесь, — едва слышно прошептал
Мэтт. Бонни проворно подползла на
животе и взглянула.
Внизу была усадьба
Франчеров — точнее, то, что
от нее осталось. Она давным-давно
ушла в землю; лес принял
ее в себя. Остались только
фундамент, строительные камни, покрытые цветущими
побегами и колючими кустами, да
одинокая дымовая труба, возвышающаяся как
памятник.
— Вот она. Кэролайн, —
шепнула ей Мередит в другое
ухо.
Внизу смутно виднелась фигура, сидящая
у дымовой трубы. В сгущающейся
темноте можно было разглядеть зеленое
платье, а каштановые волосы казались
черными. На ее лице было
что-то белое, и через секунду
Бонни поняла, что это кляп.
Лента или тряпка. По странной
позе — руки за спиной,
ноги вытянуты вперед — Бонни
догадалась, что она связана.
«Бедняжка Кэролайн»,
— подумала Бонни, тут же
простив девушке все ее дрянные,
мелочные, эгоистичные поступки, хотя, если
вдуматься, послужной список гадостей был
у нее солидный. Но Бонни
не могла представить себе худшей
участи: тебя выкрадывает сумасшедший вампир,
который перед этим уже убил
двух твоих подруг, связывает тебя,
притаскивает в лес и оставляет
там, и твоя жизнь полностью
зависит от другого вампира, у
которого есть веские основания тебя
ненавидеть. Ведь поначалу Кэролайн сама
хотела заполучить Стефана и из-за
этого старалась разными способами унизить
Елену. По идее, Стефан Сальваторе
меньше всего должен бы...
|
