была самой желанной для
него, но Стефан должен был
положить этому конец, убить неподобающие
мысли в самом зародыше –
как для ее блага, так
и для своего собственного. Он
мог стать для нее самым
жутким из кошмаров, а она
об этом даже не знала.
–
Кто там? Это ты, мальчик?
– резко закаркал хриплый голос.
Одна
из дверей на втором этаже
раскрылась, и оттуда высунулась седая
голова.
– Да, синьора… миссис Флауэрс.
Простите, что я вас побеспокоил.
–
Ну, для того чтобы меня
побеспокоить, требуется что-то большее, чем
скрипучие половицы. Ты запер за
собой дверь?
– Да, синьора. Вы…
вы в полной безопасности.
– Это
хорошо. Здесь надо быть настороже.
Никогда не знаешь, что может
таиться в том лесу, верно?
Стефан
бросил быстрый взгляд на улыбающуюся
физиономию в окружении клочьев седых
волос, посмотрел в бегающие глазки.
Не могла ли в них
таиться какая-то тайна?
– Доброй ночи,
синьора.
– Доброй ночи, мальчик. –
Старуха захлопнула дверь.
Оказавшись у себя
в комнате, Стефан буквально упал
на кровать и устремил взгляд
на низкий потолок.
По ночам он
обычно беспокойно отдыхал – обычный
сон не приходил к нему.
Но сегодня вечером Стефан не
на шутку устал. Пребывание под
солнечным светом требовало столько энергии,
да и внушительная трапеза тоже
способствовала летаргии. Вскоре, пусть даже
и, не закрывая глаз, юноша
уже не видел перед собой
оштукатуренного потолка.
Случайные обрывки воспоминаний проплывали
у него в голове. Катрина,
такая прелестная в тот день
у фонтана, когда лунный свет
сверкал серебряными искрами в ее
светло-золотистых волосах. Как Стефан гордился
тем, что может сидеть рядом
с ней, быть единственным, кто
делит ее тайну…
– И ты
никогда не можешь гулять под
солнцем?
– Могу, конечно, но только
пока ношу вот это кольцо.
– Катрина подняла белую руку,
и лунный свет засиял на
лазуритовом перстне. – Но солнце
очень меня утомляет. А силой
и выносливостью я никогда не
отличалась.
Стефан посмотрел на изысканные черты
лица Катрины, на ее стройное
тело. Она была хрупкой как
тонкий хрустальный бокал. Нет, силой
она точно никогда не отличалась.
–
Ребенком я часто болела, –
призналась Катрина, созерцая игру водяных
струек в фонтане. – И,
в конце концов, врач сказал,
что я скоро умру. Я
помню, как папа плакал, помню,
как я лежала на просторной
кровати, слишком слабая, чтобы двигаться.
Даже дыхание отнимало слишком много
сил. Было очень печально покидать
этот мир и холодно, так
холодно, – Она вздрогнула и
слабо улыбнулась.
– Но что было
дальше?
– Я проснулась среди ночи
и увидела, что Гудрун, моя
служанка, стоит над кроватью. А
затем она отступила в сторону,
и я увидела мужчину, которого
она привела. Его звали Клаус.
В деревне говорили, что он
злой человек. Я попросила Гудрун
прогнать его, но она просто
стояла и смотрела. Когда Клаус
приложился губами к моей шее,
мне показалось, что он хочет
меня убить.
Катрина немного помолчала. Стефан
смотрел на нее со страхом
и жалостью, и она опять
ему улыбнулась:
– Но на самом
деле все оказалось совсем не
так ужасно. Сначала было немного
больно, но это длилось недолго.
Затем ощущение стало по-настоящему приятным.
А потом Клаус позволил мне
попить его крови, и я
ощутила себя сильной как никогда.
Мы вместе провели часы до
рассвета. Когда пришел врач, он
поначалу даже не поверил, что
я сижу и разговариваю. Папа
сказал, что это настоящее чудо.
Он плакал от счастья. –
Тут лицо Катрины затуманилось. –
Скоро мне придется покинуть моего
папу. В один прекрасный день
он поймет, что со времен
той болезни я не постарела
ни на один день.
– И
ты никогда не постареешь?
– Нет.
Вот в этом-то и есть
главное чудо, Стефан! – Катрина
взглянула на него с каким-то
детским восторгом. – Я буду
вечно молода и никогда не
умру! Можешь ты себе такое
представить?
Стефан вообще не мог представить
ее иной, чем сейчас: прелестной,
невинной, просто идеальной.
– Но разве…
разве поначалу это не показалось
тебе… чуть-чуть пугающим?
– Поначалу немного
показалось. Но Гудрун объяснила мне,
что делать. Именно она посоветовала
изготовить это кольцо с самоцветом,
чтобы защитить меня от солнечного
света. Пока я лежала в
постели, ока приносила мне особые
горячие напитки. Позднее она стала
приносить разных мелких зверьков, которых
ловил ее сын.
– А люди…
людей она к тебе не
приводила?
Катрина залилась звонким смехом:
– Конечно
же нет. Все, что мне
требуется, я могу получить за
ночь от голубки. Гудрун говорит,
что, если бы я хотела
стать по-настоящему сильной, мне следовало
бы брать человеческую кровь, ибо
нет на свете жизненной сущности
мощнее, чем у людей. И
Клаус тоже иногда меня уговаривает
– он хочет снова обменяться
со мной кровью. Но я
сказала Гудрун, что не хочу
Силы. А что касается Клауса…
– Тут она умолкла и
опустила глаза. Тяжелые ресницы легли
ей на щеки. Затем девушка
негромким голосом продолжила: – Я
не думаю, что это можно
...
|