|
аким одиноким. Пусть даже он
сам это для себя выбрал.
Стефан здорово проявил себя в
футбольной команде. Но он не
водит компании ни с кем
из парней, кроме, разве что
Мэтта. Разговаривает он только с
Мэттом. Ни с кем из
девчонок он, насколько я знаю,
не общается, так что надо
думать, слух про агента по
борьбе с наркотиками оказался как
нельзя кстати. Ведь скорее он
всех избегает, чем наоборот. Стефан
куда-то исчезает на переменах и
после футбольной тренировки, и я
ни разу не видела его
в столовой, в свою комнату
в пансионате он никогда ни
кого не приглашает. И в
кафетерий никогда не приходит.
Так как
же мне найти то место,
где он точно от меня
не сбежит? Вот, в чем
настоящая загвоздка с планом Б.
Бонни
насмехается, говоря: «Почему бы тебе
не застрять с ним где-нибудь
в грозу, чтобы вам пришлось
согревать друг друга своими телами?»
Мередит предлагает, чтобы на улице
перед пансионатом как-нибудь сломалась моя
машина, все подобные идеи совершенно
нереальны, и я просто с
ума схожу, пытаясь придумать что-то
получше.
С каждым днем мне становится
все хуже и хуже. Я
чувствую себя подобно часам, которые
кто-то все сильнее и сильнее
заводит. Если я совсем скоро
не придумаю, что мне делать,
я просто…
Я хотела написать «умру».
Решение
пришло к Елене легко и
неожиданно.
Ей было очень совестно перед
Мэттом: она понимала, что слух
про Жан-Клода заставляет его страдать.
Мэтт почти не разговаривал с
Еленой со дня разглашения этой
«тайны», обычно приветствуя ее быстрым
кивком. А когда она однажды
наткнулась на него в пустом
коридоре у входа в кабинет
литературы, он так и не
поднял глаз.
– Мэтт… – начала
Елена.
Она хотела сказать ему, что
все это неправда, что она
никогда бы не стала встречаться
с другим парнем без предварительного
разговора с ним. Еще Елена
хотела сказать, что она вовсе
не собиралась причинять ему боль,
что она теперь ужасно себя
чувствует. Но не знала с
чего начать.
– Извини! – наконец
выпалила Елена и повернулась, чтобы
войти в класс.
– Елена, –
произнес Мэтт, и она опять
повернулась к нему.
Теперь он, по
крайней мере, на нее смотрел.
Взгляд парня медленно скользил по
ее прекрасным волосам. Он покачал
головой, словно в недоумении, и,
наконец, поинтересовался:
– У тебя с
тем французским парнем все серьезно?
–
Нет, – немедленно и без
колебаний ответила Елена, – Я
его придумала, – призналась она.
– Просто чтобы показать всем,
что мне нет никакого дела
до… – Тут она осеклась.
–
До Стефана. Я понял. –
Мэтт кивнул. Елене показалось, что
взгляд его стал жестче, но
в голосе прозвучало сочувствие. –
Послушай, Елена, это было чертовски
скверно с его стороны. Но
я не думаю, что там
присутствовало что-то личное. Он так
со всеми…
– Кроме тебя.
– Нет.
Порой Стефан со мной разговаривает,
но никогда о личном. Он
никогда не упоминает о своей
семье или о каких-то внешкольных
занятиях. Такое ощущение, будто… будто
вокруг него есть стена, сквозь
которую мне не пробиться. Не
думаю, что он вообще кого-то
за эту стену пропустит. И
это очень плохо, потому что,
как мне кажется, за этой
стеной он очень несчастен.
Такое суждение
о Стефане было совершенно неожиданным,
ничего подобного ей даже в
голову не приходило. Стефан всегда
казался таким выдержанным, таким строгим
и невозмутимым. С другой стороны,
сама Елена тоже порой казалась
окружающим именно такой. Возможно ли,
что под этой оболочкой Стефан
так же потерян и несчастен,
как она?
И в этот момент
к ней пришла идея, и
идея эта оказалась смехотворно простой.
Никаких запутанных схем, никаких жутких
гроз или неисправных машин.
– Мэтт,
– медленно произнесла Елена, –
а тебе не кажется, что
кому-то было бы очень неплохо
пробиться сквозь эту стену? Очень
неплохо для Стефана, я имею
в виду. Тебе не кажется,
что ничего лучшего для него
даже и придумать нельзя? –
Она напряженно смотрела на парня,
отчаянно желая, чтобы он правильно
ее понял.
Мэтт какое-то время просто
на нее смотрел, затем ненадолго
закрыл глаза и недоверчиво покачал
головой.
– Знаешь, Елена, – наконец
сказал он, – ты просто
невозможна. Ты вертишь людьми как
марионетками, и самое скверное, что
ты, по-моему, сама этого не
осознаешь. Вот теперь ты просишь
меня помочь тебе загнать Стефана
в засаду, а я такой
тупой сопляк, что даже могу
на это согласиться.
– Ты не
тупой сопляк, ты джентльмен. И
я хочу попросить тебя оказать
мне услугу. Причем только в
том случае, если ты думаешь,
что так будет правильно. Я
не хочу причинять боль ни
Стефану, ни тебе.
– Правда?
– Правда.
Я понимаю, как это может
выглядеть… но все равно. Я
просто хочу… – Елена опять
осеклась.
Как ей объяснить, чего она
хочет, если она сама этого
толком не понимает?
– Ты просто
хочешь, чтобы весь мир вращался
вокруг Елены Гилберт, – горько
произнес Мэтт. – Ты просто
хочешь того, чего не имеешь.
В
шоке Елена отступила на шаг
и внимательно посмотрела на старого
друга. В горле...
|
