|
чу с ней поговорить.
– Раз
уж на то пошло, то
нам ты можешь все рассказать,
пока одеваешься, а мы тебе
все расскажем, пока ты чистишь
зубы, – уперлась Бонни. –
И если ты упустишь хоть
одну маленькую детальку, тебе придется
предстать перед испанской инквизицией!
– Ну
вот, – лукаво заметила Мередит,
– работа мистера Таннера не
пропала даром. Бонни теперь знает,
что испанская инквизиция – это
не название рок-группы.
Елена смеялась от
души, пока они вместе поднимались
по лестнице.
У миссис Беннетт был
бледный и усталый вид, однако
она любезно пригласила их войти.
–
Вообще-то Викки лучше отдохнуть; доктор
велел ей оставаться в постели,
– со странно тревожной улыбкой
объяснила хрупкая женщина, провожая Елену,
Бонни и Мередит по узкому
коридору.
Миссис Беннетт легко постучала в
дверь.
– Викки, деточка, к тебе
тут девочки из школы пришли.
Пожалуйста, не задерживайтесь, – попросила
она, открывая дверь.
– Не задержимся,
– пообещала Елена, входя в
прелестную бело-голубую спальню.
Бонни и Мередит
последовали за ней.
Викки лежала на
кровати, приподнявшись на подушках. К
самому ее подбородку было подтянуто
голубое ватное одеяло. На его
фоне лицо девочки казалось бледным
как бумага, а взгляд ее
глаз с опухшими веками был
устремлен куда-то вдаль.
– Точно так
же она выглядела вчера ночью,
– прошептала Бонни.
Елена подошла к
кровати.
– Послушай, Викки, – начала
она. Викки продолжала глазеть прямо
перед собой, но Елене показалось,
что задышала она как-то по-другому.
– Викки, ты меня слышишь?
Я Елена Гилберт. – Она
неуверенно взглянула на Бонни и
Мередит.
– Может, ей дали транквилизаторы?
– предположила Мередит.
Но миссис Беннетт
ни о каких лекарствах не
упоминала. Хмурясь, Елена снова повернулась
к никак не реагирующей на
все ее обращения девочке:
– Викки,
это я, Елена. Я просто
хотела поговорить с тобой про
то, что случилось ночью. Я
хочу, чтобы ты знала: я
тебе верю. – Елена проигнорировала
острый взгляд, которым наградила ее
Мередит, и продолжила: – Я
только хотела тебя спросить…
– Нет!
Резкий
и пронзительный вопль вдруг вырвался
из горла Викки. Тело, неподвижное
как у восковой куклы, лихорадочно
задвигалось. Светло-каштановые волосы Викки хлестали
ей по щекам, пока она
отчаянно мотала толовой, молотя руками
по воздуху.
– Нет! Нет! –
визжала девочка.
– Сделайте же что-нибудь!
– выдохнула Бонни. – Миссис
Беннетт! Миссис Беннетт!
Елена и Мередит
пытались удерживать Викки в постели,
а она изо всех сил
от них отбивалась. Дикие вопли
не затихали ни на секунду,
пока рядом с ними вдруг
не оказалась мама Викки. Отталкивая
девочек, она попыталась обнять дочь.
–
Что вы с ней сделали?
– воскликнула она.
Викки вцепилась в
свою маму, понемногу успокаиваясь, но
затем ее припухшие глаза вдруг
обратились на Елену.
– Это ты
во всем виновата! Ты злая!
– истерически завопила она на
Елену. – Держись от меня
подальше!
Елена была просто ошарашена:
– Викки!
Я только пришла спросить…
– Думаю,
вам лучше уйти. Оставьте нас
в покое, – резко произнесла
миссис Беннетт, сжимая дочь в
объятиях, – Разве вы не
видите, что вы с ней
сделали?
Ошарашенная, Елена молча вышла из
комнаты. Бонни и Мередит последовали
за ней.
– Должно быть, это
лекарства, – предположила Бонни, пока
они покидали дом. – Она
была решительно не в себе.
–
А ты обратила внимание на
ее руки? – спросила у
Елены Мередит. – Пока мы
пытались ее удержать, я ухватила
ее за руку. Она была
холодна как лед.
Елена озадаченно качала
головой. Все это, казалось, лишено
всякого смысла, но она не
собиралась позволять произошедшему инциденту испортить
ей весь день. Нет, ни
за что. Елена отчаянно поискала
у себя в голове что-то,
способное компенсировать неприятные ощущения, что-то,
способное вернуть ее в состояние
счастья.
– Точно, – вдруг вымолвила
она. – Пансионат.
– Что?
– Я
попросила Стефана сегодня мне позвонить,
но почему бы нам вместо
этого не зайти в пансионат?
Это совсем недалеко отсюда.
– Всего
лишь двадцатиминутная прогулка, – уточнила
Бонни, и лицо ее прояснилось.
– По крайней мере, мы
наконец-то сможем увидеть его комнату.
–
Вообще-то, – поспешила заметить Елена,
– я думаю, что вы
двое могли бы подождать внизу.
Я всего на несколько минут
поднимусь к нему, – добавила
она в порядке оправдания, когда
две девочки недовольно на нее
посмотрели.
Странно, однако, на данный момент
Елена была совершенно не расположена
делить Стефана с подругами. В
нем все еще оставалась какая-то
тайна.
На стук в дубовую дверь
откликнулась миссис Флауэрс. У этого
сморщенного гномика в женском обличье
были на удивление ясные черные
глаза.
– Должно быть, ты Елена,
– сказала старуха. – Я
видела тебя со Стефаном, когда
вы выходили из дома. А
потом, вернувшись, он сказал мне,
как тебя зовут.
– Вы нас
видели? – изумленно спросила Елена.
– А я...
|
