|
к щеки ее постепенно остывают.
Нет, она не позволит Кэролайн
ее расстроить. Она вообще не
станет думать о Кэролайн.
– Я
добыла расписание – сообщила ей
Френсис, помахивая листком бумаги, когда
Елена села за столик.
– И
у меня тоже есть кое-какая
интересная информация, – с важным
видом присоединилась Бонни. – Вот,
Елена, послушай. У нас с
новичком был общий урок биологии,
и я сижу прямо напротив
него. Его зовут Стефан, Стефан
Сальваторе, и он приехал из
Италии. Он снимает комнату у
старой миссис Флауэрс на окраине
городка. – Она вздохнула. –
Он так любезен и романтичен.
Кэролайн уронила свои учебники, и
он галантно помог ей их
собрать.
Елена невольно скривилась:
– Ах, какая
Кэролайн неловкая! А что еще
между ними произошло?
– Вообще-то больше
ничего. Он с ней даже
толком не разговаривал. Видишь ли,
он очень загадочен. Миссис Эндикотт,
учительница биологии, попросила его снять
темные очки, но он отказался.
У него есть медицинская справка.
–
Какая еще медицинская справка?
– Не
знаю. Может быть, он серьезно
болен, и его дни сочтены.
Разве это не романтично?
– Очень
романтично, – вставила Мередит.
Елена тем
временем, кусая губы, рассматривала листок
бумаги, который передала ей верная
Френсис.
– У нас с ним
общий седьмой урок, история Европы.
Кто-нибудь из вас еще на
него идет?
– Я иду, –
сказала Бонни. – И, по-моему,
Кэролайн тоже. Да, пожалуй, и
Мэтт, Он вчера что-то говорил
о том, какая для него
удача заполучить мистера Таннера.
«Просто чудесно»,
– подумала Елена, ожесточенно втыкая
вилку в картофельное пюре.
Похоже, седьмой
урок обещал пройти на редкость
интересно.
* * *
Стефан был рад,
что учебный день подходил к
концу. Ему отчаянно хотелось хоть
на несколько минут вырваться из
этих людных кабинетов и коридоров.
Столько
всяких разумов! Столько чужих мыслей
давили на него, столько ментальных
голосов звучало в его мозгу,
что Стефан уже ощущал нешуточное
головокружение. Прошло много лет с
тех пор, как он оказывался
в подобном людском улье.
Один разум
стоял особняком от остальных. Эта
девочка была в той компании,
что наблюдала за ним в
главном коридоре здания школы. Стефан
не знал, как она выглядит,
но ее ментальная индивидуальность была
очень мощной. Он ни секунды
не сомневался, что сможет ее
узнать.
По крайней мере, Стефан уже
почти пережил первый день красочного
маскарада. Силу ему пришлось использовать
лишь дважды, и он сделал
это предельно аккуратно. Однако он
устал и, к сожалению, проголодался.
Кролика оказалось явно недостаточно.
«Ладно, –
подумал Стефан, – об этом
мы позаботимся позже».
Он без труда
нашел свой последний класс, сел
на свободное место… и немедленно
ощутил присутствие того самого разума.
Золотистый
свет мерцал на самой периферии
его сознания – мягкий, но
энергично пульсирующий. И впервые за
все это время Стефан сумел
различить девочку, от которой этот
свет исходил. Она сидела прямо
перед ним.
В тот самый миг,
когда Стефан об этом подумал,
девочка повернулась, и он увидел
ее лицо. Единственное, на что
хватило его самообладания, это не
вскрикнуть от изумления.
Катрина! Хотя, конечно
же, нет, не она. Катрин
была мертва – кто мог
знать это лучше него?
И все
же сходство было просто поразительным.
Светло-золотистые волосы были так прекрасны,
что казалось, будто они мерцают.
Лилейная кожа, которая прозрачностью своей
напоминала Стефану алебастр, а белизной
– сверкающее оперение лебедей. Легкий
румянец на щеках. И глаза
– глаза Катрины были цвета
ранее никогда им не виданного
– чуть темнее небесно-голубого, роскошны
как лазурит в ее украшенной
самоцветами головной повязке. У этой
девочки были точно такие же
глаза.
И они буквально пронзали его
взглядом насквозь, пока на лице
у девочки расцветала улыбка.
Едва лишь
заметив эту улыбку, Стефан быстро
опустил взгляд. Прежде всего, он
совершенно не собирался думать о
Катрине. Не хотел смотреть на
эту девочку, которая так ему
ее напомнила. И не желал
чувствовать ее присутствие рядом с
собой. Как можно сильнее блокируя
свой разум, Стефан не отрывал
глаз от стола. Наконец девочка
медленно от него отвернулась. Ей
стало больно. Даже через ментальный
блок Стефан смог это почувствовать.
Но ему было все равно.
Более того, Стефан был этому
даже рад и надеялся, что
это оттолкнет ее от него.
Никаких других чувств она у
него не вызывала.
Неподвижно сидя за
столом, Стефан продолжал себе это
твердить, не слыша нудного голоса
учителя истории. Однако он смог
различить легкий аромат каких-то духов
– вероятно фиалковых. Стройная белая
шейка девочки была склонена над
книгой, а ее прекрасные волосы
рассыпались по плечам.
С гневом и
печалью Стефан ощутил знакомый зуд
желания в зубах – скорее
щекочущий, чем болезненный. Это был
признак голода – особого голода.
Того, которому он не собирался
потакать.
Учитель расхаживал по аудитории подобно
проворному хорьку, и Стефан намеренно
...
|
