|
. Она вспыхнула. - Я
объясняла…- сказала она, - то
чувтсво …слишком много. Вот что
это значит теперь.
Что было
делать вампиру?
Сказать, мне жаль,
я бросил это ради Moonspire?
(это вроде ночь перед летним
солнцестоянием, об этом говорилось в
4 книге, в эту ночь
грань между реальным миром и
другим почти стирается, ну и
т.д.)
Сказать, мне жаль -
ты будешь ненавидеть меня следующим
утром?
Сказать, к черту это
утро; это место всего в
двух дюймах?
Но что, если
они доберутся туда и обнаружат,
что что-то действительно произошло с
Mutt—Gnat—the boy (парнем-Дураком-Комаром)? Дамон сожалел
бы об этом не больше
двадцати секунд. Елена же нашлет
на него небесных духов. Даже
если никто ей не верил,
Дамон верил.
Он обнаружил, что
говорит так же гладко, как
когда-то говрил с Пэйдж или
с Дамарис:
- Ты мне
доверяешь?
- Что?
- Доверишься
ли ты мне еще на
пятнадцать-двадцать минут, чтобы пойти в
определенное место, я думаю, как
же его зовут?
«Если он
там - ставлю на то,
что ты все вспомнишь и
больше не захочешь меня видеть
- тогда ты избавишься от
долгих поисков. Если на поляне
не будет ни его, ни
машины, то день можно считать
удачным, и Дурак выиграет приз
всей жизни, мы продолжим поиски».
Елена пристально на него посмотрела.
- Дамон, ты знаешь, где
Мэтт?
- Нет,- хорошо, это
достаточно честно. Но она была
как яркая безделушка, или маленькая
гвоздика, и более того, она
была умна…. Дамон прервал свои
рассуждения об интеллекте Елены. Почему
он думает поэтично? На самом
ли деле он сходит с
ума? Он уже думал об
этом - или нет? Не
доказывает ли, что ты не
сумасшедший, то, что ты думаешь,
что ты сумасшедший? Настоящие безумцы
никогда не сомневаются в своем
здравомыслии, правильно? Правильно. Или сомневаются?
И, безусловно, все эти разговоры
с самим собой не могут
быть хорошим знаком для кого
угодно.
Merda.
- Хорошо, я
доверяю тебе.
Дамон сделал выдох,
в котором не нуждался, и
повел Феррари к поляне.
Это
было одной из самых захватывающих
азартных игр в его жизни.
С одной стороны, здесь была
его жизнь - Елена так
или иначе убьет его, если
он убил Марка, он был
уверен. А с другой стророны…
вкус блаженства. С добровольной (согласной)
Еленой, с нетерпеливой Еленой, с
откртытой Еленой…Он сглотнул. Он обнаружил,
что молится, а делал он
это в последний раз полтысячелетия
назад.
Как только они свернули
с главной дороги в переулок,
он стал гипернастороженным, гудел двигатель,
ночной воздух оживлял все органы
чувств вампира. Он был почти
уверен, что его поджидает засада.
Но переулок был пуст. А
как только он немного ускорился,
чтобы проверить поляну, он счастливо
обнаружил ее холодно и безучастно
пустой, не было ни машин,
ни молодых людей, чье имя
начиналось бы на букву «М».
Он откинулся на сиденье.
Елена
наблюдала за ним.
- Ты
думаешь, он может быть здесь?
- Да. - А сейчас
было время для настоящего вопроса.
Без вопроса все это было
бы обманом, мошенничеством.
- Ты
помнишь это место?
Она огляделась
вокруг.
- Нет. А должна?
Дамон улыбнулся.
Но он проехал
триста ярдов, на другую поляну,
на всякий случай у нее
должно случится нападение памяти.
-
На другой поляне были малахи,-
легко объяснил он. – Эта
без монстров. «Ох, лжец, Я
лжец, Я,- он радовался.- У
меня все еще есть это
или как»?
Он был… побеспокоен
впервые с тех пор как
Елена вернулась с Другой Стороны.
Но если в первую ночь
он в буквальном смысле снял
с себя рубашку для нее,
ну, не было слов, чтобы
описать то чувство, которое он
испытывал, когда она стояла перед
ним, недавно вернувшаяся из загробной
жизни, ее кожа сияла на
темной поляне; обнаженная, не стыдящаяся
наготы и без понятия о
стыде. И тот массаж для
нее, когда вены казались хвостами
комет на темном небе. Дамон
чувствовал то, чего не испытывал
пять сотен лет.
Он чувствовал
желание.
Человеческое желание. Вампиры этого
не чувствуют. Все это сводилось
к потребности в крови, всегда
только крови….
Но он чувствовал
это.
Он знал, почему, тоже.
Аура Елены. Кровь Елены. Она
вернулась с кое-чем более существенным,
чем крылья. И хотя крыльев
больше нет, этот новый талант,
казалось, постоянен.
Он осознал, что
прошло очень много времени с
тех пор, как он испытывал
это, и поэтому он, возможно
ошибается. Но он так не
думал. Он думал, что аура
Елены способна заставить самых окаменелых
вампиров взять и превратиться в
зрелых молодых людей в очередной
раз.
Он наклонился, насколько позволяло
пространство Феррари.
- Елена, есть
кое-что, что я должен тебе
сказать.
- о Мэтте?- Она
обратила на него простой умный
взгляд.
- Нэт? Нет, нет.
Это о тебе. Я знаю,
ты была удивлена, что Стефан
оставил тебя на попечении кого-то
как я.
В Феррари было
тесно, и он чувствовал тепло
ее тела.
- Да, была,-
просто ответила она.
- Ну,
это может иметь некоторое отношение
к -
- Это могло
иметь некоторое отношение, как мы
решили, к тому, что моя
аура дает даже старым вампирам
jigsies. Ныне из-за этого мне
нужна ...
|
