нно Это заставило тебя отказаться
сказать всем, что малах вынуждал
наблюдать из-за деревьев, гипнотизируя тебя.
Это и твоя глупая, упрямая
гордость. — Зачту за комплимент.
Я могу высохнуть и сдуться.
— Не переживай, - сказала
Елена категорически, - независимо от
того, что дальше случится с
нами, у меня предчувствие, что
твое эго выживет. Что случилось
потом? — Я заключил свою
сделку с Шиничи. Он должен
был соблазнить Стефана где-нибудь не
по пути, где я мог
видеть его одного, затем увезти
его из этого места куда-нибудь,
откуда Стефан не смог бы
найти тебя. Кое-что пузырилось, взрываясь
снова в Елене. Это был
тяжелый твердый шар сжатого восторга.
— Не убивая его? -
ей удалось выдавить из себя.
— Что? — Живой Стефан?
Он жив? Он … он
действительно жив? — Уживчивый, -
Дамон ответил холодно. — Устойчивый,
Елена. Ты не должна расслабляться.
- Он держал ее плечами.
— Ты думала, что я
намеревался убить его? Елена дрожала
почти слишком трудно, чтобы ответить.
— Почему ты не сказал
мне прежде? — Прошу прощения
за упущение. — Он жив
наверняка, Дамон? Ты абсолютно уверен?
— Определенно. Без мысли всяких
мыслей, Елена сделала то, о
чем не пожалела — поддалась
импульсу. Она обвила свои руки
вокруг шеи Дамона и поцеловала
его. На мгновение Дамон только
стоял потрясенным. Он заключил контракт
с убийцами, чтобы похитить ее
возлюбленного и опустошить ее город.
Но ум Елены никогда не
видел бы это тем путем.
— Если он был бы
мертв … — Он остановился
и должен был начать еще
раз. — Целая сделка Шиничи
зависит от хранения его бодрым
— живьем и подальше от
тебя. Я не мог рискнуть
тобой, убивающий себя и, заставляя
ненавидеть меня - снова примечание
отдаленной неприветливости. — С мертвым
Стефаном, какую пользу я бы
имел по отношению к тебе,
принцесса? Елена проигнорировала все это.
— Если он жив, я
могу найти его. — Если
он помнит тебя. Но что,
если любая память о тебе
была стерта? — Что? —
Елена хотела взорваться. — Если
каждая память Стефана обо мне
была стерта, — сказала она
пронизывающе, — я все еще
смогу влюбить его в себя
в момент, когда увижу. И
если бы каждая память Стефана
обо мне была испорчена, то
он странствовал бы по всему
миру, ища кое-что, сам не
понимая, что он ищет. —
Очень поэтично. — Но, о,
Дамон, я благодарна тебе, что
ты не позволил Шиничи убить
его! Он покачал своей головой,
удивляясь самому себе. — Я
не мог — кажется —
сделать это. Это было данное
мною слово. Я полагал, что,
если бы он был свободен
и счастлив, и ничего не
помнил, это удовлетворило бы достаточно…
— Твоего обещания, данного мне?
Ты выразился неправильно. Но это
теперь не имеет значения. —
Это действительно имеет значение. Ты
пострадала от этого. — Нет,
Дамон. Что сейчас действительно важно
- то, что он не
мертв — и он не
оставлял меня. Все еще есть
надежда. — Но Елена, -
к голосу Дамона теперь вернулась
жизнь; он был и взволнованным,
и несгибаемым — Разве ты
не видишь? Оставь прошлое в
стороне, тебе придется признать ,
что мы должны быть вместе.
Ты и я лучше подходим
друг другу по своей природе.
В глубине души ты это
знаешь, потому что мы лучше
понимаем друг друга. Мы находимся
на одном и том же
интеллектуальном уровне. — Но Стефан!
— Хорошо, все, что я
могу сказать, это то, что
он делал замечательную работу по
сокрытию всего. Но разве ты
не можешь ощущать это? Разве
ты не чувствуешь? - его
власть теперь становилась неудобной —
что ты могла бы быть
моей принцессой тьмы — то,
что кое-что глубоко в тебе
хочет этого? Я могу видеть
это, если ты не можешь.
— Я не смогу быть
тебе ни кем, Дамон. Кроме
как приличной невесткой. Он покачал
своей головой, резко рассмеявшись: —
Нет, ты подходишь только для
главной роли. Хорошо, все, что
я могу сейчас сказать, -
то, что, если мы переживаем
борьбу с близнецами, ты сможешь
увидеть вещи в себе, то,
что ты никогда не видела.
И ты поймешь, что мы
должны быть вместе. — И
все, что я могу сказать,
- то, что, если мы
переживаем эту борьбу с близнецами
Bobsey из Ада, звучит так,
будто мы будем нуждаться во
всей духовной силе, которую мы
сможем получить позже. И это
означает вернуть Стефана. — Мы,
возможно, не в состоянии вернуть
его назад. О, я соглашусь
— даже если мы уведем
Шиничи и Мисао далеко от
Церкви Фелла, вероятность, что мы
будем в состоянии покончить с
ними полностью, на нуле. Ты
не борец. Мы, вероятно, даже
не будем в состоянии сильно
навредить им. Но даже я
не знаю точно, где Стефан.
— Тогда близнецы - единственные,
кто может помочь нам. —
Если они все еще могут
помочь нам — о, хорошо,
допустим это. Ши но Ши
является, вероятно, полной фальшью. Они
возможно забирают несколько воспоминаний от
воспоминаний чурбанов - вампиров, монета
брошена в царстве Другой Стороны
— и затем отсылают их,
в то время как кассовый
аппарат все еще звенит. Они
- мошенники. Целое место -
гигантская трущоба и одержимый показ
– вид, подобный пробегу внутри
Лас-Вегаса. — Но разве о...
|