|
т тебя делать это, не
так ли? — она сказала,
наконец, решительно. — Шиничи и
Мисао. Хорошенькое маленькое шоу для
них. Точно такое же, когда
они заставили тебя прежде вредить
Мэтту и мне.
— Нет,
я делаю только то, что
я хочу. - То была
красная вспышка в его глазах,
что видела Елена? Небольшая вспышка
… — Ты знаешь, насколько
ты красива, когда плачешь? Ты
более красива, чем когда-либо. Золото
в твоих глазах, кажется, увеличивается
к поверхности и проливается вниз
слезами из алмаза. Я бы
хотел иметь твою скульптуру, которая
плачет.
— Дамон, я знаю,
что в действительности не ты
это говоришь. Я знаю, что
вещь, что находиться внутри тебя,
является инициатором твоих слов.
—
Елена, я уверяю тебя, это
- все я. Я наслаждался
этим, когда я заставлял его
причинить тебе боль. Мне нравилось
слышать то, что ты кричала.
Я вынудил его разорвать твою
одежду — мне приходилось причинить
ему много боли, чтобы заставить
его сделать это. Но разве
ты не заметила, что твоя
кофточка была порвана, и что
ты была босая? Это всё
был Мэтт.
Елена вернулась к
тому моменту в памяти, когда
она очнулась возле Феррари. Да,
тогда, и немного позже она
была босой и голо-вооруженной, одета
только в лифчик. Совсем немного
ткани ее джинсов валялось слева
от обочины, в окружении растительности.
Но ей никогда не приходило
в голову задаться вопросом, что
случилось с ее ботинками и
носками, или как ее кофточка
была порвана в полосах в
основании. Она просто была настолько
благодарна за помощь … тому,
кто причинил ей боль в
первую очередь….
О, Дамон, должно
быть, думал что ироничен. Она
внезапно поняла, что сама она
думала о Дамоне, а не
об обладателе. Не о Шиничи
и Мисао. Но они не
были похожи, говорила она себе.
Я должна помнить это!
—
Да, мне нравилось заставлять его
причинить тебе боль, и мне
нравилось причинять тебе боль. Я
заставил его принести мне прут
ивы, только нужной толщины, и
затем хлестал тебя ею. Ты
наслаждалась этим, также, я клянусь
тебе. Не потрудись искать знаки,
потому что они все ушли
как другие. Но все трое
из нас наслаждались слышать твои
крики. Ты… и я… и
Мэтт, также. Фактически, из всех
нас, он, возможно, наслаждался этим
больше всего.
— Дамон, заткнись!
Я не собираюсь слушать твой
разговор о Мэтте в том
случае!
— Я не мог
позволить ему видеть тебя без
одежды, тем не менее,
Дамон
доверялся, как будто он не
слышал слова.
— Это было
тогда, когда я управлял им
— и освободил от должности.
Помещенный в другой земной шар
снега. Я хотел следить за
тобой, поскольку ты попыталась спрятаться
от меня, в пустом земном
шаре, из которого ты никогда
не могла убежать. Я хотел
видеть тот особенный взгляд в
твоих глазах, который возникает, когда
ты начинаешь бороться со всем,
что имеешь — и я
хотел видеть поражение. Ты не
борец, Елена.
Дамон внезапно разразился
ужасным смехом, и к потрясению
Елены, разжал руки и ударил
кулаком по перилам "вдовьей площадки"
(площадка с перильцами на крыше
прибрежного дома, где жёны моряков
ожидали своих мужей).
—Дамон …—
Она начала рыдать.
— И
ещё я хотел сделать это.
— Без предупреждения рука Дамона
приподняла ее подбородок, отклоняя ее
голову.
Его другая рука запустилась
в волосы Елены, приводя ее
шею в нужное положение, в
котором он хотел, чтобы она
находилась. И затем Елена почувствовала
быстрый укол, как кобра, и
ощутила две раны на своей
шее и собственную кровь, бьющейся
струей из них.
Немного позже,
Елена очнулась вялой. Дамон все
еще наслаждался собой, имея в
опыте Елену Гильберт. И совершенно
не было времени, чтобы строить
различные планы.
Ее тело действовало
самостоятельно, поражая ее почти настолько,
насколько оно могло поразить Дамона.
Когда он поднял свою голову,
ее рука сорвала магические домашние
ключи с его пальца. Потом
она схватилась, выгиблась, подняла свои
колени настолько высоко, как она
могла, и пнула Дамона, который
полетел, разбивая расколотую, гнилую древесину
внешних перил "вдовьей площадки".
Глава 34
Елена
однажды упала с этого балкона,
и Стефан прыгнул и поймал
ее прежде, чем она могла
коснуться земли. Человеческое падение с
этой высоты могло бы стать
летальным исходом. Вампир с полным
владением его или ее рефлексами,
просто сделал бы сальто в
воздухе, и подобно коту легко
приземлился бы на ноги. Но
одна деталь в обстоятельствах с
Дамоном сегодня ночью…
По звуку
он попытался кувыркнуться, но только
закончил тем, что приземлился не
так, как следовало, и сломал
кости. Елена сделала вывод последнего
из его проклятия. Она не
стала дожидаться услышать больше специфических
особенностей. Она подобно кролику спустилась
вниз к уровню комнаты Стефана
— где мгновенно и почти
подсознательно, она отсылала бессловесную просьбу
— и затем вниз по
лестнице.
Кабина превратилась в совершенную
копию пансиона. Елена не знала
почему, но инстинктивно она бежала
к стороне дома, который Дамон
будет знать наименее: к кварталу
старого слуги. Она поняла это
прежде, чем она рискнула шептать
дому, вместо того...
|
