|
а прежде не позволяла себе.
Очень изящно и аккуратно она
взяла один из клыков Стефана
губами. И затем, так же
изящно и преднамеренно взялась за
него губами.
Мир вокруг Стефана
покачнулся.
Это было венцом его
любви к ней, венцом их
связанных разумов. Он не прокусил
ее нижнюю губу. Древний инстинкт
вампира убеждал его, что это
желание людской крови всегда будет
у него внутри, будет его
инстинктом.
Но он любил ее,
и они были одним целым
- и поэтому он не
опустил свои клыки в ее
кожу. Он застыл от удовольствия.
Его зубы больше не увеличивались
и не вонзались в губы
Елены, она сама случайно задела
их нижней губой. Кровь очень
медленно сочилась вниз, в его
горло. Кровь Елены, которая изменилась,
вернувшись из мира духов. Ранее
само существование юной, такой живой
Елены, было для него чудом.
Сейчас… Это было нечто особенное.
Нечто неописуемое. Он никогда не
испытывал ничего похожего на кровь
возвращенного духа. Это было нечто
куда более высокое, столь же
отличное от человеческой крови, как
человеческая отличается от крови животных.
Для вампира ощущение человеческой крови,
текущей вниз, в его горло,
было необыкновенно острым, не сравнимым
с какими-либо другими эмоциями.
Сердце
Стефана бешено билось в его
груди.
Елена слегка дернула клык,
захваченный ее губами.
Стефан понимал,
что от этой жертвенной боли
она чувствует удовлетворение, некое удовольствие,
потому что она связана с
ним, и потому что она
принадлежит к редчайшей породе людей:
к тем, кто способен полюбить
и обласкать вампира, кому нравится
отдавать ему свою кровь, чувствовать
себя нуджным ему. Это была
высшая элита людей, и она
принадлежала к ней.
Жаркая дрожь
прошла по его спине, кровь
Елены побежала по его венам.
Елена освободила его клык, сосущий
кровь из ее нижней губы.
Она откинула голову назад, подставляя
для него свою шею.
Ее
горячая шея, выставленная напоказ прямо
перед ним - это было
чересчур, чтобы сопротивляться, даже для
него. Он знал узоры вен
Елены точно так же, как
знал ее лицо. И все
же…
«Все правильно. Все хорошо…»
- прозвучал голос Елены у
него в голове.
Он погрузил
свои зубы в маленькую вену
на ее шее. К этому
времени его клыки стали настолько
острыми, что для Елены этот
укус был практически безболезненным, в
отличии от всех предыдущих, подобных
укусу жалящей змеи. Для него,
для них обоих, это было
насыщением, неописуемая сила свежей крови
Елены заполнила горло и вены
Стефана, а она сама погрузилась
в счастливое и бессвязное состояние.
Для него всегда существовала опасность
взять слишком много, или не
дать ей достаточное количество своей
крови, чтобы она хорошо себя
чувствовала и не погибла. Не
то, чтобы ему нужно было
слишком много крови, но торговля
ею с вампирами всегда может
быть чревата. В конце концов
темные мысли покинули Стефана, и
его душу заполнило светлое счастье
от их обоюдной близости.
Мэтт
выловил из кармана ключи, и
затем он, Бонни и Мередит
уселись все вместе на широкое
переднее сидение его машины-драндулета. Мэтт
смутился от того, что вынужден
был поставить свою машину рядом
с роскошным Порше Стефана. Обивка
сидений его автомобиля была в
клочьях, которые обязательно начинали отваливаться,
как только кто-нибудь прислонялся к
спинке. Бонни села на переднее
откидное сидение с встроенным ремнем
безопасности, между Мэттом и Мередит.
Мэтт украдкой следил за ней:
когда она была расстроена, она
иногда забывала пристегиваться. Дорога назад,
через старый лес, была слишком
ухабистой, с крутыми поворотами, которые
будет сложно преодолеть, даже если
по дороге они будут ехать
в полном одиночестве.
«Больше никаких
смертей» - думал Мэтт, пока
они отъезжали от пансиона. «И
больше никаких удивительных воскрешений». Мэтт
уже увидел достаточно много сверхестественного,
на остаток жизни ему точно
хватит. Сейчас он чувствовал себя,
как Бонни: хотел, чтобы все
стало нормальным, таким, как и
было всегда, а жизнь шла
своим чередом.
«И без Елены»,
- насмешливо прошептал голосок у
него внутри.- «Отказаться от нее
даже без борьбы?»
- «Эй,
ты бы в любом случае
не смог победить Стефана, в
любом виде борьбы, даже если
бы ему связали руки за
спиной и одели мешок на
голову. Забудь об этом!…Все кончено.»
- «Но она же все-таки
поцеловала меня! Хотя теперь она
для меня просто подруга.»
Но
он все еще чувствовал вчерашнее
прикосновение теплых губ Елены к
его губам. Это мягкое прикосновение
просто неприемлимо для двух обычных
друзей. Но она не знала
об этом. А он мог
почувствовать теплоту и гибкость ее
тела, его легкую дрожь.
«Проклятье!
По крайней мере, физически, она
вернулась совершенной!» - думал он.
Жалобный голос Бонни резко ворвался
в его приятные воспоминания,
-
Как только я начинаю верить,
что все будет хорошо, -
вопила она, - Как только
я начинаю верить, что, в
конце концов, у нас все
получится, как мы хотим, все
становится так же плохо, как
и всегда!
Мередит, очень мягко,
ответила:
- Это трудно, я
знаю. Кажется, мы все больше
теряем ее. Но это не
дае...
|
