|
когда это ты у нас
стал Питером Пэном?
- Тебе
следует радоваться, что тебя не
было в той битве. И
я могу летать, потому что
у меня есть Сила, мальчишка.
Это было абсолютным хвастовством. Но
в любом случае, в те
времена, когда они родились, это
было совершенно правильно - обращаться
к своему младшему родственнику «ragazzo»
(итал. - «мальчик, юноша») или
«мальчишка».
Но это не было
правильным сейчас. Тем временем, та
часть его мозга, которая не
отключилась, все еще анализировала ситуацию.
Он мог видеть, чувствовать, делать
что угодно, кроме как коснуться
ауры Стефана. Это было… невообразимо.
Если бы Дамон не был
так близко и не чувствовал
это сам, он бы никогда
не поверил, что для одного
человека вообще возможно иметь так
много Силы.
Но он рассматривал
сложившуюся ситуацию, используя свою способность
бесстрастно и логически рассуждать, и
эта способность говорила ему, что
его собственная Сила - даже
после всего того разнообразия выпитой
за последние дни девичьей крови
- была ничем по сравнению
с Силой Стефана. И его
холодная и трезвая рассудительность также
подсказывала ему, что ради этого
Стефан поднялся с постели, и
что у него не было
времени - или не было
достаточно ума - чтобы спрятать
свою ауру.
- Ну а
сейчас посмотри на себя, -
сказал Дамон, призывая себе на
помощь весь имеющийся у него
сарказм - и его оказалось
довольно много. - Это сияние?
Тебя что, причислили к лику
святых, пока меня не было?
Мне теперь тебя называть «Святой
Стефан»?
Мысленный ответ Стефана был
нецензурным.
- И где Мередит
и Мэтт? - свирепо добавил
он.
- Или, - продолжал
Дамон, как будто Стефан ничего
и не говорил, - может
быть, ты заслужил поздравления за
то, что наконец-то научился искусству
обмана?
- И что ты
делаешь с Бонни? - спросил
Стефан, игнорируя, в свою очередь,
комментарии Дамона.
- Но, кажется,
ты все еще не имеешь
понятия о многосложном Английском языке,
что ж, я объясню это
так просто, как только смогу.
Ты пропустил битву.
- Я
пропустил битву, - сказал Стефан
без всякого выражения, видя, что
Дамон, очевидно, не собирается отвечать
ни на один его вопрос,
пока он не расскажет правду.
- Я просто благодарил Бога
за то, что ты, казалось,
был слишком обезумевшим или пьяным,
чтобы быть повнимательнее. Я хотел,
чтобы ты и весь остальной
мир не догадались, что способна
сделать кровь Елены. И ты
уехал, даже не попытавшись как
следует взглянуть на нее. Ты
даже не подозревал, что я
с самого начала мог прихлопнуть
тебя, как блоху.
- Я
никогда не думал, что это
в тебе есть, - Дамон
оживил в памяти их небольшое
сражение в довольно подробных деталях.
Это было правдой. Он никогда
бы не заподозрил, что действия
Стефана в действительности могли быть
такими: устроить целое представление, когда
он мог бы победить Дамона
в любую минуту и сделать
с ним все, что бы
ни захотел.
- А это
твоя благодетельница, - Дамон кивнул
в сторону парящей Елены, привязанной
с помощью - да, это
было в самом деле, -
с помощью веревки для сушки
белья.
- Всего лишь немного
ниже, чем ангелы, с короной
победительницы и славой, - заметил
он, не в силах сдержать
себя, когда взглянул на нее.
Елена действительно была такой яркой,
что смотреть на нее, даже
с Силой направленной в глаза,
было все равно что смотреть
прямо на солнце.
- Кажется,
она тоже забыла как нужно
прятаться; она сияет как новая
звезда.
- Она не знает,
что такое ложь, Дамон, -
было ясно, что гнев Стефана
неуклонно возрастал. - А сейчас
скажи мне, что происходит и
что ты сделал с Бонни.
Его желание ответить: «Ничего. А
почему ты думаешь, я должен
был с ней что-то сделать?»
было почти непреодолимым - почти.
Но Дамон стоял лицом к
лицу перед совершенно другим Стефаном,
которого прежде никогда не видел.
«Это не тот маленький братец,
которого ты знал и любил
втаптывать в грязь», - подсказал
ему голос разума, и он
учел это.
- Двое других
сме-е-е-ртных, - сказал Дамон, растягивая
слово до самой неприличной длины,
- в своей машине. И,
- внезапно доброжелательно произнес он,
- я хотел перенести Бонни
к тебе.
Стефан стоял рядом
с машиной, на достаточном расстоянии,
чтобы осмотреть свисающую руку Бонни.
Следы от уколов превращались в
пятнышки крови там, где он
прикасался к ним, и Стефан
с ужасом осмотрел свои собственные
пальцы. Он решил прекратить это.
Скоро Дамон начнет пускать слюни
- совершенно недостойное поведение, которого
ему хотелось избежать.
Но вместо
этого, он сконцентрировал внимание на
астрономическом феномене вблизи.
Полная луна,
не слишком высокая, белая и
чистая, как снег. И Елена,
парящая перед ней, на которой
была надета старомодная ночная рубашка
с высоким воротничком - и
вряд ли что-то еще. Пока
он смотрел на нее, не
применяя Силу для того чтобы
различать ее ауру, он мог
рассматривать ее как девушку, а
не как ангела в центре
ослепляющего свечения.
Дамон вскинул голову
для лучшего обзора ее силуэта.
Да, это определенно был правильный
наряд для нее, и ей
всегда следует стоять в лучах
сверкающих огней. Если он...
|
