|
из пансиона, он пошел в
Старый Лес, чтобы найти там
дерево и выместить на нем
свою злость.
«Никогда такого не
было, чтобы меня волновало, что
какой-то там человеческий хлам подумает
обо мне». Злобно думал Дамон.
«Это то же самое, что
беспокоиться о том, что подумает
обо мне курица прямо перед
тем, как я сверну ей
шею».
А мнение его братца
было на первом месте, в
списке вещей, которые его не
волновали.
Но там была Елена.
И даже если она поняла
— и предприняла попытку и
других заставить понять — это
было просто слишком оскорбительно, быть
униженным у нее на глазах.
И поэтому ему пришлось уйти,
с горечью думал он, в
единственное место, которое он мог
назвать домом. Хотя это было
очень забавно, так как он
мог бы провести ночь в
лучшей гостинице Феллс-Черча (единственной гостинице
города) или с любым количеством
симпатичных девушек, которые могли бы
предложить уставшему путнику зайти и
выпить … воды. Волной силы
усыпить их родителей, и у
него было бы убежище до
самого утра, с теплой и
на всё согласной закуской.
Но
он был в отвратительном настроении,
и хотел только побыть в
одиночестве. Он немного боялся охотиться.
Потому что в таком состоянии
не смог бы управлять испуганным
животным. Все, о чем он
мог сейчас думать, так это
о желании рвать и рвать,
и сделать кого-то очень-очень несчастным.
Животные возвращались, однако, чтобы заметить
это, он использовал только свои
обычные чувства, но ничего такого,
что могло выдать его присутствие.
Та ужасная ночь для них
закончилась, а у них была
очень короткая память.
Затем, когда
он облокотился о ветку, представляя,
что Мэтт, как минимум, получит
какую-нибудь очень болезненную и долго
заживающую рану, он увидел их.
Они появились из ниоткуда. Стефан
и Елена, взявшись за руки,
плавали как пара счастливых окрыленных
Шекспировских влюбленных, будто лес был
их домом.
Сначала он просто
не мог в это поверить.
И затем, когда он только
собрался обрушить на них весь
свой сарказм и угрозы, они
начали свою любовную сцену.
Прямо
у него на глазах.
Даже
поднявшись до его уровня, они
не заметили его. Они начали
целоваться и обниматься и …
больше.
Они сделали из него
невольного свидетеля, хотя по прошествии
времени он еще больше разозлился,
потому что их ласки стали
более страстными. Он невероятно сильно
стиснул зубы, когда Стефан предложил
Елене свою кровь. Хотел крикнуть
им, что было время, когда
эта девчонка была под его
властью, тогда он мог выпить
ее досуха и она бы
счастливо умерла у него на
руках, в то время она
инстинктивно подчинялась его голосу и
в его объятьях вкус его
крови вознес бы ее на
небеса.
Она явно нашла всё
это в Стефане.
Это было
самым худшим. Он впился ногтями
в ладони, когда Елена завернулась
вокруг Стефана как длинная, изящная
змея и плотно прижала рот
к его шее, поскольку Стефан
запрокинул голову с закрытыми глазами.
Ради всех демонов ада, почему
они не могут это прекратить?!
И тут он почувствовал, что
не один в своем надежном
убежище из деревьев.
Кто-то еще
спокойно сидел на большой ветке,
прямо около него. Он, должно
быть появился, в то время
как он был слишком поглощен
любовной сценой и собственной яростью,
тем не менее, сделал это
очень, очень хорошо. Никто не
смог бы подкрасться к нему
так незаметно, кроме двухсотлетнего разве
что. А может и трехсотлетнего.
В
шоке он свалился с ветки
и полетел вниз без использования
вампирских сил.
Длинная тощая рука
схватила его и подняла назад
на ветку. Дамон встретился с
парой золотых глаз, в которых
искрился смех.
«Кто ты, черт
возьми?» спросил он мысленно. Его
не волновало, что это могли
услышать влюбленные, плавающие в лунном
свете. Ни даже дракон или
атомная бомба не отвлекли бы
его сейчас.
«Я,черт, Шиничи», ответил
он. Его волосы были самыми
странными, которые Дамон когда-либо видел.
Они были гладкими, блестящими, и
черными за исключением кончиков, которые
были неровного темно-красного цвета. Когда
он небрежно отбросил челку с
глаз, то полыхнуло красным и
его волосы, которые были немного
длинноваты, маленькими прядями распределились вокруг
его воротника. Выглядело так, как
будто пляшущие языки пламени лизали
их кончики, придавая странный акцент
его ответу: я – черт
Шиничи. Если кто-то мог прийти,
как демон прийти из самого
Ада, то это как раз
этот парень.
С другой стороны,
его глаза были чисто-золотыми глазами
ангела. «Большинство людей называют меня
просто Шиничи», добавил он, позволив
Дамону увидеть в своих глазах
смешинки, будто это была шутка.
«Теперь ты знаешь моё имя.
А ты кто?»
Дамон просто
смотрел на него в тишине.
Глава
14
На следующее утро Елена проснулась
в узкой кровати Стефана. Она
поняла это еще до того
как полностью проснулась и молила
Бога, что она предоставила тете
Джудит несколько разумных оправданий прошлой
ночью. Вчерашняя ночь – даже
воспоминание о ней было чрезвычайно
нечетким. Мечтала ли она о
пробуждении, которое сейчас выглядит таким
необычным? Она не могла вспомнить
– черт побери, она н...
|
