|
о бьющееся сердце.
Бьющееся сердце?
Сердце - чье? Леса? Но
здесь гораздо больше мертвого, чем
живого. И она могла бы
поклясться, что она точно знала
- Дамону никогда не нравились
леса и деревья.
В такие
времена Елене было жаль, что
у нее нет крыльев.
Крыльев
и понимания - простых движений
рук, заклинаний белой силы, белого
огня у нее внутри ,
который без особых усилий помог
бы ей понять, что происходит,
или просто унес бы ее
неприятности обратно, к Стоунхенджу.
Казалось,
что всё, что ей оставили
- это еще большую соблазнительность
для вампиров, чем прежде, и
остроумие.
Остроумие не покидало её
и теперь. Возможно, если сейчас
она не покажет Дамону свой
страх, то у них появится
шанс на временную отсрочку исполнения
его намерений относительно их.
-
Дамон, спасибо тебе, что ты
так за меня беспокоишься. А
сейчас не мог бы ты
оставить нас с Мэттом наедине
хоть на мгновение, чтобы я
могла проверить, дышит ли он?
Глаза, скрытые темными очками словно
вспыхнули красным.
- Так или
иначе, но я был уверен,
что ты попросишь об этом,
- сказал Дамон. - И,
конечно же, это твоё право
- желать утешения, будучи предательски
оставленной. Вернуть его к жизни
дыханием рот в рот, например.
Елена хотела взорваться, но, очень
тщательно, ответила,
- Дамон, если
Стефан назначил тебя в качестве
моего телохранителя, тогда он едва
ли «предательски оставил» меня, не
так ли? У тебя не
может быть таких заявлений...
-
Исполни только одно мое требование,
хорошо? - ответил ей Дамон
голосом того, следущие слова которого
будут чем-то вроде «будь осторожна,
если попытаешься не сделать этого».
Наступила тишина. Смерч из веток
и пыли перестал закручиваться в
воздухе. Запах нагретых солнцем сосновых
игл и тяжелой смолы в
этом тусклом месте путал мысли
Елены, ее голова закружилась, а
к физическим ощущениям добавилась странная
вялость. Земля была теплой, а
сосновые иголки лежали ровно, будто
шерсть большого, дремлющего сейчас животного.
Елена смотрела, как крохотные пылинки
кружились и сверкали, словно опалы,
в золотом солнечном свете. Она
знала, сейчас она была далеко
не в лучшем состоянии, чтобы
говорить твердо.
Наконец, когда она
была уверена в том, что
ее голос не дрогнет, она
спросила:
- Чего ты хочешь?
- Поцелуй.
Глава 22
Бонни была взволнована
и сбита с толку. Было
темно.
- Хорошо, - произнёс
голос, резкий и успокаивающий одновременно.
– Тут два возможных удара,
одна колотая рана, нуждающаяся в
прививке против столбняка – и
– ну, я боюсь, мне
придётся дать успокоительное твоей девушке,
Джим. И мне потребуется помощь,
но тебе совсем нельзя двигаться.
Просто ляг на спину и
закрой глаза.
Бонни открыла свои
собственные глаза. Она смутно помнила,
как падала на свою постель.
Но она была не дома;
она всё еще была в
доме Саиту, и лежала на
кушетке.
Как и всегда, когда
была в замешательстве или испытывала
страх, она огляделась в поисках
Мередит. Мередит вышла из кухни
с самодельным пакетом со льдом
в руках. Она приложила его
к и без того влажному
лбу Бонни.
- Я просто
упала в обморок, - объяснила
Бонни, когда сама это поняла,
- вот и всё.
-
Я знаю, что ты упала
в обморок. И ты очень
сильно ударилась головой о пол,
- ответила Мередит, и в
этот момент выражение её лица
было очень понятным: волнение, сочувствие
и облегчение – всё это
легко можно было прочесть на
нём. И глаза были наполнены
слезами. – О, Бонни, я
не могла добраться до тебя
вовремя. Изабель была у меня
на пути, и те матрасы
не сильно смягчили пол –
и ты отключилась почти на
полчаса! Ты напугала меня.
-
Прости, - Бонни вытащила руку
из-под одеяла, в которое она,
казалось, была завернута и сжала
ладонь Мередит. Это означало, что
их сестринские отношения не изменились.
И также это означало «спасибо
тебе за заботу».
Джим неуклюже
развалился на другой кушетке, прикладывая
пакет со льдом к затылку.
Его лицо было зеленовато-белым. Он
попытался встать, но доктор Алперт
– это её голос был
резким и добрым одновременно –
заставила его снова лечь на
кушетку.
- Вам не следует
сейчас тратить силы, - сказала
она. – Но мне нужен
помощник. Мередит, ты можешь помочь
мне с Изобель? Мне кажется,
с ней будет достаточно много
хлопот.
- Она ударила меня
лампой по затылку, - предупредил
их Джим. – Никогда не
поворачивайтесь к ней спиной.
-
Мы будем осторожны, - ответила
доктор Алперт.
- А вы
двое останьтесь здесь, - решительно
добавила Мередит.
Бонни наблюдала за
взглядом Мередит. Она хотела подняться
и помочь им с Изобель.
Но во взгляде Мередит читалась
та самая решимость, которая означала,
что сейчас с ней лучше
не спорить.
Как только они
ушли, Бонни попыталась встать. Но
тут же у неё перед
глазами заплясали пульсирующие серые точки,
и это значило, что она
снова собирается упасть в обморок.
Она снова легла, стиснув зубы.
Долгое время из комнаты Изобель
доносились грохот и крики. Бонни
слышала, как доктор Алперт повысила
голос, затем Изобель, а затем
и третий голос – не
Мере...
|
