камеру размером с ладонь и
смотрел в видоискатель. Он снял
все это. С Еленой, отлично
узнаваемой. Она понятия не имела,
что случилось с бейсбольной кепкой
для маскировки и темными очками.
Ее волосы были в беспорядке,
а дыхание ненарочно участилось. Кровь
прилила к ее коже. Мэтт
не выглядел так собранно, как
она думала. Дамон смотрел на
них из видоискателя. - Зачем
тебе это нужно? – Мэтт
зарычал голосом, абсолютно отличающимся от
его нормального. «Поцелуй тоже его
задел», - подумала Елена. Больше,
чем ее. Дамон высоко поднял
сосновую ветвь и снова и
снова махал ей, как японский
фанат. Сосновый аромат достиг носа
Елены. Он выглядел задумавшимся, как
если бы думал, попросить их
переснять кадр или нет, затем
передумал, блестяще им улыбнулся и
убрал камеру в карман. -
Все, что вам нужно знать
– это был великолепный кадр.
- Тогда мы уходим, -
поцелуй как будто придал Мэтту
сил, даже если для того,
чтобы говорить неправильные вещи. –
Прямо сейчас. - О, нет,
но сохрани это преобладающее агрессивное
отношение. Как будто ты снимаешь
с нее рубашку. - Что?
Дамон повторил тоном режиссера, дающего
инструкциии своим актерам. - Расстегни
пуговицы на ее рубашке и
сними ее. - Ты псих,
- Мэтт повернулся и посмотрел
на Елену, как раз вовремя,
чтобы увидеть выражение на ее
лице и единственную слезу, текущую
из глаза, не прячась. -
Елена... Он отвернулся, но она
тоже отвернулась. Он не могу
заставить ее взглянуть ему в
лицо. Он мог чувствовать жар,
исходящий от ее щек. -
Елена, давай бороться с ним.
Разве ты не помнишь, как
боролась с плохими вещами в
комнате Стефана? - Но это
хуже, Мэтт. Я никогда не
чувствовала ничего хуже этого. Это
сильно. Это...давит на меня. -
Ты хочешь сказать, мы должны
признать его...? – именно это
сказал Метт, он говорил так,
как будто был уже на
краю того, чтобы стать плохим.
То, что говорили его глаза,
было простым. Они говорили: «Нет.
Нет, даже если он убьет
меня за отказ.» - Я
имею в виду...- Елена вдруг
повернулась обратно к Дамону. –
Отпусти его, - сказала она.
– Это касается только нас
с тобой. Давай уладим это
без него, - она продала
бы душу дьяволу, чтобы спасти
Мэтта, даже если он не
желал быть спасенным. «Я сделаю
все, что ты захочешь», -
подумала она, громко мысленно обращаясь
к Дамону, надеясь, что он
услышит это. В конце концов,
он пил ее кровь против
ее воли – по крайней
мере сначала – раньше. Она
могла бы пережить это снова.
- Да, ты сделаешь все,
что я захочу, - сказал
Дамон, доказывая, что он мог
читать ее мысли лучше, чем
она думала. – Но во
прос в том, после скольки?
Он не сказал чего «скольки».
Он и не должен был.
- Я только что сказал
тебе кое-что сделать, - сказал
он, наполовину повернувшись к Мэтту,
но все еще смотря на
Елену. – Потому что я
до сих пор могу видеть,
что ты думаешь. Но... Елена
видела взгляд в глазах Мэтта
и его горящие щеки, она
знала – и тут же
попыталась скрыть это знание от
Дамона – что он собирается
сделать. Он собирался совершить самоубийство.
- Если мы не говорим,
что Вы не с нами,
значит Вы с нами, -
сказала Мередит миссис Флауэрс. –
Но...там есть такие вещи... -
Да, дорогая, я знаю. И
солнце садится. Это плохое время
для того, чтобы находиться снаружи.
Но, как говорила моя мама,
две ведьмы лучше, чем одна,
- она улыбнулась Бонни отсутствующей
улыбкой. – И, хотя вы
были так добры, что не
говорили этого раньше – я
очень стара. Я помню дни
до первых автомобилей и самолетов.
Я могу знать что-то, что
поможет вам в поиках ваших
друзей – и с другой
стороны, я не такая уж
важная персона. - Конечно нет,
- пылко сказала Бонни. Они
использовали гардероб Елены, сваливая в
кучу одежду. Мередит взяла туристический
мешок с одеждой Стефана и
кинула его на кровать, но
как только она взяла рубашку,
она уронила ее снова. -
Бонни, ты можешь взять что-то
из вещей Стефана, раз уж
мы идем, - сказала она.
– Возможно, у тебя будет
какое-нибудь видение. Э, возможно Вы
тоже, миссис Флауэрс? – добавила
она. Бонни поняла. Одной вещью
было позволить кому-то называть тебя
ведьмой; другой вещью было называть
так кого-то, намного старше тебя.
Последней вещью в гардеробе была
рубашка Стефана и Миссис Флауэрс
засунула один из его носков
в карман. - Но я
не хочу идти через парадную
дверь, - сказала Бонни. Она
не могла перенести этот беспорядок.
- Хорошо, мы выходим через
черный ход, сказала Мередит, выключая
лампу Стефана. – Идем. Они
уже почти вышли через черный
ход, когда услышали звоной в
парадную дверь. Все они обменялись
взглядами. Мередит повернулась: - Это
могут быть они! И она
поспешила назад, к тусклому парадномй
входу. Бонни и миссис Флауэрс
последовали за ней, но не
так стремительно. Бонни закрыла глаза
и услышала, как открылась дверь.
Когда она не услышала восклицаний
о беспорядке, она их открыла.
Не было никакого признака, что
что-то необычное случилось за дверью.
Никаких раздавленных тел насекомых –
умирающих или мертвы...
|