.
***
Душераздирающий вопль Викки резко оборвался.
Собака, вцепившаяся Мэтту в бедро,
расслабилась и конвульсивно содрогнулась. Хватая
ртом воздух, Бонни попыталась заглянуть
за линию огня. Там были
тела собак — они упали
там, где стояли. Они с Мэттом
ошеломленно переглянулись. Наконец прекратился снегопад.
***
Елена медленно
открыла глаза. Все было тихо и
спокойно. Она радовалась, что шум прекратился,
а то было очень больно.
А теперь не болело ничего.
Она опять чувствовала, что тело
наполняет свет, но боли не
было. Ей казалось, что она
легко плывет на волнах воздуха.
Ей казалось, что у нее
совсем не было тела. Она улыбнулась. Поворот
головы не причинил боли, а
только усилил ощущение легкости. Она
увидела продолговатый освещенный кусок на
полу, остатки серебристого платья. Ложь
пятисотлетней давности стала правдой. Так тому
и быть. Елена отвернулась. Она
не хотела никому причинять вреда,
и она не хотела терять
время на сожаления о Катрине.
Было много других дел. — Стефан,
— позвала она, вздохнула и
улыбнулась. Она чувствовала себя птицей.
Она чувствовала себя прекрасно. — Я
не хотела, чтобы все закончилось
так, — грустно сказала она.
В его зеленых глазах стояли
слезы, но он улыбнулся ей
в ответ. — Я знаю. Я
знаю, милая. Он понял. Это было
хорошо, это было важно. Теперь
она понимала, какие вещи действительно
имеют значение. Понимание Стефана было
самом дорогим на свете. Казалось, прошла
вечность с тех пор, когда
она на него смотрела, любовалась
им, его темными волосами и
глазами, зелеными, как листья дуба.
Теперь она смотрела на него
и видела, как в зеленых
глазах светится душа. Она не
хотела умирать. Сейчас, по крайней
мере, хотя, если потребовалось бы,
она бы прошла через все
это еще раз. — Я люблю
тебя. — Я люблю тебя, —
ответил он, сжав ее руку.
Странный, томный свет качал ее,
и она с трудом чувствовала
прикосновение Стефана. Она бы испугалась, если
бы его не было рядом. —
Люди на балу — с
ними теперь все будет хорошо,
правда? — Конечно, — прошептал Стефан,
— ты их спасла. — Я
не попрощалась с Бонни и
Мередит. И с тетей Джудит.
Скажи им, что я их
люблю. — Я скажу. — Ты им
сама скажешь, — вмешался другой
голос, хриплый и непривычный. Дамон
подполз и лег за спиной
Стефана. Лицо у него было
изуродовано, кровоточило, но черные глаза
сверкали. — Напряги волю, Елена. У
тебя хватит силы. Она нерешительно улыбнулась
ему. Она знала правду. То,
что происходило сейчас, было закономерным
исходом того, что началось две
недели назад. У нее было
тринадцать дней, чтобы привести в
порядок дела, попросить прощения у
Мэтта, попрощаться с Маргарет и
сказать Стефану, как она его
любит. А теперь время ее
вышло. Делать Дамону больно не было
смысла. Она тоже его любила. —
Я попытаюсь, — пообещала она. —
Мы отвезем тебя домой. — Не
сейчас, — деликатно возразила она,
— давайте немного подождем. Что-то сверкнуло
в глубине бездонных черных глаз.
Она поняла, что он тоже
знает. — Я не боюсь. Ну
— немножко. Навалилась дремота, она почувствовала,
что засыпает. Мир отдалялся от
нее. Заболело в груди. Она больше
не боялась, просто было жаль.
Она еще так много могла
сделать. — Ой, — тихо сказала
она, — как забавно. Стены крипты
искривились, стали чем-то серым и
туманным, а посередине открылось что-то
вроде прохода. Это был проход
к другому свету. — Как красиво,
— прошептала она, — Стефан,
я так устала. — Теперь ты
отдохнешь. — Ты не бросишь меня? —
Да. — Тогда я не буду
бояться. Что-то сверкнуло на лице Дамона.
Она погладила его по щеке
и удивленно посмотрела на свои
пальцы. — Не грусти, — попросила
она, ощущая влагу на руках.
Вдруг ее схватило беспокойство. Кто
теперь поймет его, позаботится? Кто
докопается до его живой души
под слоем брони? — Вы должны
заботиться друг о друге, —
промолвила она. К ней вернулась
капелька Силы, она вспыхнула, как
свечка. — Стефан, ты обещаешь?
Вы обещаете заботиться друг о
друге? — Я обещаю. Елена, милая… На
нее наваливалась сонливость. — Это хорошо.
Это очень хорошо, Стефан. Проход приблизился,
она могла его коснуться. Она
подумала, что за ним, должно
быть, ее ждут папа и
мама. — Время возвращаться домой, —
прошептала она. А потом темнота рассеялась,
и остался только свет.
***
Стефан держал
ее, пока у нее не
закрылись глаза. Потом дал волю
слезам. Это была другая боль
— не такая, как тогда,
когда он вытащил ее из
реки. Не было злости, не
было ненависти, а только вечная
любовь. От этого было еще больнее. Он
посмотрел в прямоугольник света. Елена
ушла в Свет. И бросила
его одного. Он подумал, что это
ненадолго. Его кольцо лежало на полу.
Он поднялся, даже не взглянув
на него, глядя только на
солнечный свет. Его схватили за руку
и оттащили назад. Глаза Дамона были
черны как полночь, и он
держал кольцо Стефана. Стефан смотрел
на него и не смел
двинуться. Брат надел кольцо ему
на палец. И отпустил. — Теперь
прова...
|