|
тан специальной сталью — он
блокирует мою Силу, но он
не может повредить мою кожу.
Елена
положила свои пальцы. И затем
она прикоснулась к Стефану. По-настоящему
прикоснулась. Спустя столько времени. Ни
один из них говорил. Елена
слышала, как доктор Меггар встал
и тихо отошел. «К Сейджу»,
подумала она. Но все ее
мысли были о Стефане. Они
просто смотрели друг на друга,
с дрожащими на ресницах слезами,
чувствуя себя очень юными. И
очень близкими к смерти.
— Ты
говорила, что я всегда заставляю
произносить это первой, что ж
я ошарашу тебя. Я люблю
тебя, Елена.
Слезы упали из глаз
Елены.
— Только этим утром я
думала о том, как много
людей люблю. Но на самом
деле это только потому, что
есть один, кто находится на
первом месте, — она придвинулась
к нему. — Единственный, навсегда.
Я
люблю тебя, Стефан! Я люблю
тебя!
Елена отступила на мгновенье, и
вытерла глаза, не испортив макияж,
так как это умеют умные
девочки: положив свои пальцы под
нижние ресницы и надавливая назад,
превращая слезы и тени в
мельчайшие капельки в воздухе. Впервые
она могла думать.
— Стефан, —
прошептала она: — мне так
жаль. Я потратила все утро
чтобы одеться — красиво, чтобы
показать, что ждет тебя, когда
мы вытащим тебя отсюда. Но
сейчас… Я чувствую… как…
В газах
Стефана слезы тоже высохли.
— Покажи
мне, — с интересом прошептал
он.
Елена встала и просто стянула
плащ. Закрыв свои глаза, она
показала свои волосы, завитые в
сотни мелких кудряшек, лежащие вокруг
ее лица. Ее золотые тени
были водостойкими и остались на
веках. Ее единственная одежда —
сетка из золотого тюля с
драгоценностями, добавленными чтобы сделать наряд
приличным. Все ее тело переливалось
совершенством только расцветшей молодости, которой
никогда могла повториться или обновиться.
Звук, как протяжный вздох… и
затем полностью стихший, Елена открыла
свои глаза, испугавшись, что Стефан
возможно умер. Но он стоял,
вцепившись в железное ограждение, как
если бы он мог открыть
его и достать до нее.
—
Это все ради меня? —
прошептал он.
— Это ради тебя.
Все только ради тебя, —
ответила Елена.
В этот момент мягкий
звук послышался за ее спиной,
и она повернулась и увидела
два глаза сверкающих в темноте
из камеры напротив Стефана.
Глава
30
К своему удивлению, Елена не
почувствовала гнева, только решимость защитить
Стефана, если потребуется. И затем
она увидела, что в камере,
которая, как она предположила, была
пуста, находился китцун. Китцун не
был похож на Шиничи или
Мисао. У него были длинные-длинные
волосы, белые как снег, но
его лицо выглядело молодым. Он
тоже был одет во все
белое, туника и брюки из
какого-то текущего, шелковистого материала, а
его хвост практически заполнял маленькую
камеру — таким он был
пушистым. Также у него были
лисье уши, которые двигались туда
— сюда. Его глаза искрились
золотом как фейерверк. Он был
прекрасен. Китцун прокашлялся снова. Потом
достал — «Из своих длинных
волос», — думала Елена, —
очень, очень маленький и тонкий
кожаный мешочек.
Как Елена и думала,
идеальный мешочек был для совершенного
камня. Теперь китцун взял бутылку,
по виду напоминавшей бутылку с
«Черной магией», (она была тяжелой,
и на вид напиток выглядел
вкусно), и наполнил мешочек. Затем
мешочек принял вид шприца (китцун
держал его как доктор Меггар
и постучал по нему, чтобы
избавиться от пузырьков) и наполнил
его. Наконец он протиснул шприц
сквозь решетку и надавил большим
пальцем, опустошая его.
— Я могу
напоить тебя вином «Черной Магии»,
— перевела Елена. — Я
могу держать мешочек и наполнять
шприц. Доктор Меггар тоже может
наполнить шприц. Но нет времени,
поэтому я собираюсь сделать это.
—
Я… — начал Стефан.
— Начинай
пить так быстро, как только
можешь.
Елена любила Стефана, хотела слышать
его голос, хотела смотреть друг
другу в глаза, но речь
шла о спасении человеческой жизни
и это была его жизнь.
Она
с поклоном благодарности взяла мешочек
китцуна, а свой плащ бросила
на пол. Все ее мысли
были о Стефане, чтобы помнить
о том, как она была
одета. Ее руки пробивала дрожь,
но она не позволяла себе
расслабиться. У нее было три
бутылки «Черной магии»: в ее
плаще, у доктора Меггар и
у Деймона. Так, с точностью
автомата она повторяла движения, которые
ей показал китцун снова и
снова. Опустить, наполнить, протянуть сквозь
решетку, впрыснуть. Снова и снова,
и снова.
Примерно после десяти повторений,
Елена разработала новую тактику. Заполнив
маленькую сумку вином и держа
ее за верх, Стефан приоткрыл
рот и, одним движением разбив
ее, направил в него изрядную
долю жидкости.
Решетка стала липкой, Стефан
стал липким; это никогда не
сработало бы, если бы сталь
была для него опасна как
бритва, но это, в действительности,
вынуждало попадать к нему в
горло удивительное количество.
Другую бутылку «Черной
магии» она отдала в камеру
к китцуну, в которой была
обычная решетка.
Она не знала, как
отблагодарить его, но при первой
же свободной минутке она повернулась
к нему и улыбнулась. Он
глотнул «Черной магии» прямо от
...
|
