а впилась ногтями в кожаную
куртку Деймона и на мгновение
задумалась, не останется ли после
них следа — ее размышления
разбились о резкий, настойчивый стук.
Деймон поднял голову и зарычал. «Мы
— пара волков, разве нет?»
— подумала Елена, — «сражаемся
до последней капли крови». Другая часть
ее сознания добавила: «от этого
стук не прекратится. Но он
же предупреждал этих девушек… Этих
девушек! Бонни и Мередит! Он
ясно выразился, чтобы их не
беспокоили. Если только дом не
загорится! Но, врач — о,
Боже, что-то случилось с той
слабой, несчастной женщиной! Она умирает!» Деймон
все еще рычал, на его
губах блестели следы крови. Но
только следы, потому что ее
вторая рана была полностью исцелена,
так же, как и первая,
пересекающая скулу. Елена не ведала,
сколько времени прошло с тех
пор, как она притянула Деймона
к себе, чтобы он излечил
порез поцелуем. Сейчас, когда ее кровь
текла по его венам, и
ему помешали насладиться этим, он
напоминал дикую черную пантеру в
ее объятиях. Она не представляла,
удастся ли ей остановить или
хотя бы придержать его, не
воспользовавшись своей безграничной Властью над
ним. — Деймон! — сказала она
громко. — Там, за дверью
— наши друзья. Помнишь? Бонни,
Мередит и целитель. — Мередит, —
изрек Деймон, и снова его
верхняя губа приподнялась, обнажая пугающе
длинные клыки. Он до сих пор
был не в себе. «Если бы
сейчас перед ним стояла Мередит,
его бы это не испугало»,
— думала Елена… да, она
знала, что ее рациональная, заботливая
подруга заставляла Деймона нервничать. Они
настолько по-разному смотрели на мир.
Она раздражала его, как камешек
в ботинке. Но сейчас он
был в таком состоянии, что
мог избавить себя от этой
занозы, оставив за собой растерзанное
тело Мередит. — Отпусти меня посмотреть,
— сказала она, как только
стук повторился… Как их остановить?
Ей и так непросто. Объятия
Деймона лишь окрепли. Она ощутила прилив
нежности, потому что знала —
сжимая ее в объятиях, он
больше усилий тратил, чтобы сдерживаться,
не желая навредить ей, как
мог бы, если применил десятую
часть силы, заключенной в стальных
мускулах. От волны чувств, захлестнувшей
ее с головой, на краткий
миг она беспомощно закрыла глаза,
но Елена понимала, что из
них двоих она должна быть
голосом разума. — Деймон! Может, они
хотят предупредить нас о чем-то…
может, Ульма умерла… Упоминание смерти отрезвило
его. Глаза сузились, кроваво красный
свет, просачивающийся сквозь кухонные жалюзи,
отбрасывал на его лицо столбики
алого и черного цвета, придавая
ему еще больше красоты —
и больше демонизма — чем
всегда. — Ты останешься здесь. Решительно произнес
Деймон, и не думая изображать
из себя «хозяина» или «джентльмена».
Сейчас он был диким зверем,
защищающим свою самку — единственное
создание на земле, которое не
было для него ни конкурентом,
ни пищей. Смысла спорить с
ним не было, не в
таком состоянии. Елена останется здесь.
Деймон уйдет и сделает все,
что от него потребуется. А
Елена пробудет здесь столько, сколько
он посчитает нужным. Елена искренне
не понимала, кому принадлежат последние
мысли. Она и Деймон по-прежнему
пытались распутать клубок своих эмоций.
Елена решила присматривать за ним,
и только если он действительно
станет неуправляемым… «Ты не захочешь видеть
меня неуправляемым». Резкий переход от необузданного
животного инстинкта к превосходству хладнокровного
и полностью овладевшему собой сознания
оказался страшнее, чем когда он
был не прирученным зверем. Она
не знала, был ли Деймон
самой здравомыслящей личностью из всех,
с кем она была знакома
или просто по части сокрытия
собственной дикости ему не было
равных. Она соединила кончики разорванной
блузки и наблюдала, с какой
естественной грацией он достиг двери
и затем, внезапно и яростно,
чуть не сорвал ее с
петель. Никто не ввалился внутрь;
никто не подслушивал их личный
разговор. Но Мередит стояла, одной рукой
удерживая Бонни, и подняв другую,
намереваясь постучать снова. — Да? —
спросил Деймон ледяным тоном. —
Кажется, я говорил вам… — Говорил.
И вот… — вставила Мередит,
хотя в данный момент перебить
Деймона было равносильно попытке самоубийства. —
И вот, что? — прорычал
Деймон. — Снаружи собралась толпа, угрожающая
спалить дотла все здание. Не
знаю, горюют ли они по
Дрозне или недовольны тем, что
мы увели Ульму, но они
явно в бешенстве, и у
них есть факелы. Я НЕ
хотела прерывать лечение Елены, но
доктор Меггар сказал, что его
они не послушают. Он человек. —
Он был рабом, — добавила
Бонни, освобождаясь из крепкой хватки
Мередит. Подняв на Деймона свои
лучистые карие глаза, она протянула
к нему руки: — только
ты можешь спасти нас, —
проговорила она, озвучивая послание, что
несли ее глаза. Это значило,
что обстоятельства сложились крайне серьезно. —
Ладно, ладно. Я позабочусь о
них. Вы позаботитесь об Елене. —
Конечно, но… — Нет. Деймон не был
похож на себя, может, тому
виной была ее кровь и
свежи в памяти события, от
которых Елена до сих пор
была не в состоянии внятно
сформулировать предложение...
|