|
бморок, хотя она была уверена,
что вино помогло Деймону пережить
нападение толпы, которая в противном
случае убила бы его.
Они, в
свою очередь, рассказали историю Леди
Ульмы настолько кратко, насколько это
было возможно. К концу рассказа
женщина выглядела бледной и потрясенной.
—
Я надеюсь, — сказала она
робко Деймону, — что, когда
Вы унаследуете собственность Старого Дрозне,
— она сделала паузу, чтобы
сглотнуть — вы решите оставить
меня. Я знаю, рабыни, которых
вы привели с собой, красивы
и молоды… но, я могу
быть очень полезной в качестве
швеи и много другого. Лишь
моя спина потеряла свою силу,
но не мой ум.
Мгновение Деймон
был совершенно неподвижен. Затем он
подошел к Елене, которая оказалась
ближе всего к нему. Он
потянул за веревку, стягивающую запястье
Елены, развязывая последнюю петлю, и
бросил путы через всю комнату.
Она извивалась и шевелилась как
змея.
— Полагаю, все, на ком
есть такая веревка, могут сделать
то же самое, — сказал
он.
— Разве что бросать не
обязательно, — быстро произнесла Мередит,
видя как брови доктора
сдвинулись при
взгляде на многочисленные хрупкие стеклянные
мензурки, сложенные вдоль стен.
Но она
и Бонни не теряли времени,
избавляясь от остатков веревок, все
еще свисающих с их рук.
—
Я боюсь, что мои более…
прочные, — сказала Леди Ульма,
оттягивая ткань с запястий, чтобы
выставить приваренные железные браслеты.
Она выглядела
смущенной за неспособность повиноваться первому
приказу ее нового владельца.
— Вы
не возражаете против холода? У
меня достаточно Силы, чтобы заморозить
и затем разрушить их, —
сказал Деймон.
Леди Ульма издала тихий
звук. Елена никогда не слышала
такого отчаяния ни от одного
человека.
— Я могла бы простоять
по шею в снегу в
течение года, чтобы избавиться от
этих ужасных вещей, — сказала
Леди.
Деймон положил свои руки с
обеих сторон одного браслета, и
Елена могла почувствовать прилив Силы,
которая исходила от него. Раздался
резкий треск. В руках Деймона
осталось два куска металла. Затем
он проделал тоже самое с
другой рукой. Взгляд в глазах
Леди Ульмы заставил Елену почувствовать
себя скорее смущенной, нежели гордой.
Она спасла одну женщину от
ужасной деградации. Но как много
еще осталось? Она этого никогда
не узнает, да и если
узнает, то не сможет всех
спасти. Не тогда, когда ее
Сила находится в таком состоянии.
—
Я думаю, что Леди Ульма
действительно должна отдохнуть, — сказала
Бонни, протирая лоб под спавшими
земляничными завитками волос. — И
Елена тоже. Деймон, ты должен
был видеть, сколько стежков нанесли
на ее ногу. Но что
мы собираемся делать, отправимся искать
гостиницу?
— Оставайтесь в моем доме,
— сказал доктор Меггар, одновременно
поднимая одну бровь и опуская
другую. Очевидно, что он запутался
в этой истории, заинтересованный ее
абсолютной силой, красотой и жестокостью.
—
Все, о чем я прошу,
— не разрушьте ничего, и
если вы увидите лягушку, не
целуйте ее и не убивайте
ее. У меня есть много
одеял, стульев и кушеток.
Он не
взял бы ни одного звена
от тяжелой золотой цепи, которую
Деймон принес, чтобы использовать как
обменную валюту.
— Я… по праву,
я должна помочь вам всем
подготовиться ко сну, — слабо
бормотала Леди Ульма Мередит.
— Вы
больше всех пострадали; вам должна
достаться лучшая кровать, — невозмутимо
ответила Мередит. — И мы
поможем вам лечь.
— Самая удобная
кровать, которая есть находиться в
бывшей комнате моей дочери, —
доктор Меггар возился со связкой
ключей. — Она вышла замуж
за носильщика — тяжело было
с ней расставаться. А эта
молодая особа, мисс Елена, может
расположиться в старом свадебном чертоге.
На
мгновение сердце Елены терзалось противоречивыми
эмоциями. Она боялось — да,
она была уверена, что это
был именно страх — что
Деймон мог взять ее на
руки и отправиться в номер
для новобрачных вместе с ней.
А с другой стороны… тут
Лакшми посмотрела на нее неуверенно.
—
Вы хотите, чтобы я осталась?
— спросила она.
— А тебе
есть куда идти? — в
свою очередь спросила Елена.
— Улица,
я полагаю. Я обычно сплю
в бочке.
— Оставайся здесь. Ляжешь
со мной; свадебная кровать кажется
достаточно большой для двух людей.
Ты теперь одна из нас.
Взгляд,
которым Лакшми одарила ее, был
полон ошеломленной благодарности. Елена поняла,
что он был таковым не
из-за предложения места для ночлега.
А из-за утверждения: «Ты теперь
одна из нас». Елена чувствовала,
что Лакшми никогда не была
«одной из» какой-либо группы, прежде.
Никогда «одна из» любой группы
прежде.
Все было тихо до тех
пор, пока не наступил «рассвет»
следующего «дня», как это называли
местные жители, хотя свет за
всю ночь так и не
изменился. В это время снаружи
жилища доктора собралась разношерстная толпа.
Она главным образом состояла из
пожилых мужчин, носящих поношенную, но
чистую одежду. Однако было также
и несколько старух. Их возглавлял
седовласый человек, со странным видом
собственного достоинства. Деймон с Сейджем,
вышли наружу и поговорили с
ними.
***
Елена была одета, но
все еще находилас...
|
