|
для побега из тюрьмы?
Первое что приходит на ум
— вы должны хорошо ориентироваться
в городе. Меня привели сюда
с завязанными глазами, но, поскольку
у них нет силы снимать
заклинания с вампиров и превращать
их в людей, я все
еще мог воспользоваться своими другими
органами чувств. Я бы сказал,
что этот город по размерам
равен Нью-Йорку и Лос-Анджелесу вместе
взятым».
«Большой город», — заметила Елена,
мысленно делая пометки в своей
голове.
«Но к счастью, все, что
нас интересует в этом городе
— это юго-западный район.
Городом скорей
всего управляют стражи — но
они пришли с Другой Стороны,
а демоны и вампиры здесь
давно поняли, что люди больше
боятся их, нежели стражей.
Сейчас в
городе власть поделена между двенадцатью
или пятнадцатью феодальными замками или
поместьями и каждое из этих
поместий контролирует большое количество земельных
владений вне города. Они производят
собственные уникальные продукты и продают
их. Например, эти вампиры культивируют
вино «Черная магия» Клариона Лоэсса».
«Понятно»,
— сказала Елена, которая понятия
не имела, о чем он
говорит, не считая вина «Черная
магия», — но все, что
нам надо знать, это как
добраться до Ши-но-Ши — твоей
тюрьмы».
«И, правда. Ну, самый простой
путь — это найти сектор
китцунов. Ши-но-Ши — это группа
зданий, с одним самым большим
— без крыши, закругленной формы,
правда, если смотреть на него
снизу, то этого не увидишь…»
«Зданием,
что выглядит как Колизей? —
охотно перебила его Елена, —
«когда я прихожу сюда я
могу видеть город с высоты
птичьего полета».
«То здание, которое выглядит
как Колизей, и есть Колизей,
— улыбнулся Стефан.
Он и, правда,
улыбнулся. Он чувствует себя достаточно
хорошо, чтобы улыбаться, Елена молча
порадовалась этому.
«Итак, чтобы вытащить тебя
отсюда мы должны пройти за
Колизей ближе к воротам в
наш мир», — сказала Елена,
— «но чтобы освободить тебя,
нам надо собрать кое-что, а
это, возможно, находится в разных
частях города».
Она попыталась вспомнить, описывала
ли она Стефану когда-нибудь лисий
ключ близнецов китцуна или нет.
Лучше было этого не делать,
если она уже не сделала
этого.
«Тогда бы я нанял местного
проводника», — тут же сказал
Стефан. — «Я не так
хорошо знаю город, только то,
что говорят мне охранники, но
я не уверен, можно ли
им доверять. Но низшее сословие
— обычные люди — должны
скорей всего знать интересующие тебя
вещи».
«Хорошая идея», — сказала Елена.
Она
прозрачным пальцем рисовала невидимые узоры
у него на груди.
— Думаю,
Деймон и правда старается сделать
все возможное, чтобы помочь нам.
—
Я ценю уже то, что
он пришел сюда, — сказал
Стефан, словно обдумывал все происходящее.
— Он держит свое слово,
так ведь?
Елена кивнула. Глубоко-глубоко в
ее сознании всплыла мысль: «его
слово, данное мне, что он
позаботится о тебе. Его слово
тебе, что он позаботится обо
мне. Деймон всегда держит слово».
«Стефан»
— сказала она, снова в
самой глубине его сознания, там,
где она могла поделиться информацией,
как она надеялась, в тайне
он всех, — «тебе стоило
его увидеть, правда. Когда я
накрыла его Крыльями Искупления и
все плохое, что держало его
или делало его жестоким, ушло.
А когда я окутала его
Крыльями Очищения и вся каменная
оболочка, закрывающая его душу, раскрошилась
на мелкие кусочки… не думаю,
что ты можешь представить, какой
он был. Он был таким
совершенным — и таким обновленным.
И потом, когда он заплакал…»
Елена
почувствовала три слоя эмоций внутри
Стефана, которые практически беспрестанно преобладали
друг над другом. Неверие в
то, что Деймон может плакать,
не смотря на то, что
Елена рассказывает об этом. Потом
вера и удивление, как только
он увидел образы из ее
воспоминаний. И, в конце концов,
необходимость утешить ее, когда поймал
в ее сознании ее образ,
смотрящий на Деймона, навсегда угодившего
в путы раскаяния. Такого Деймона
больше никто никогда не увидит.
—
Он спас тебя, — прошептала
Елена, — но он не
стал спасать себя. Он даже
не торговался с Шиничи и
Мисао. Он просто позволил забрать
им все его воспоминания о
том времени.
— Возможно, они причиняли
ему слишком много боли.
— Да,
— сказала Елена, специально устраняя
заслоны, чтобы Стефан мог почувствовать
боль, нового и совершенного существа,
которое она создала, боль, когда
оно осознало, что совершало жестокие
действия, предавало — это заставило
бы передернуться от страха даже
человека с очень сильным самообладанием.
—
Стефан, я думаю, он чувствует
себя очень одиноким.
— Да, ангел.
Думаю, ты права.
На этот раз
Елена думала намного дольше, прежде
чем сказать:
— Стефан? Я не
уверена, что он понимает как
это — быть любимым.
И пока
он думал, как ответить, она
сидела как на иголках. Потом
очень мягко и очень медленно
он ответил:
— Да, ангел. Думаю,
ты права.
О, как она любила
его. Он всегда понимал ее.
Он всегда был самым храбрым
и галантным, и доверяющим, когда
ей этого требовалось.
— Стефан? Можно
мне снова остаться на ночь?
—
А сейчас ночь, моя прекрасная
любовь? Ты можешь остать...
|
