о, что напомнило Елене Стефана,
времена, когда они были вместе,
общаясь только самыми мягкими словами
и прикосновениями… Но самым впечатляющим инструментом
Леди Фазины был ее голос.
Ее маленькое тело могло произвести
экстраординарную силу, когда она того
хотела. И в то время
как она пела одну горькую
песню с минорной мелодией за
другой, Елена могла чувствовать, что
ее кожа покрывалась мурашками, а
ноги дрожали. Она чувствовала, что
в любой момент могла бы
пасть перед ней на колени,
поскольку эти мелодии заполнили ее
сердце. Тут кто-то дотронулся до нее
сзади, Елена вздрогнула, возвращенная так
быстро из мира фантазий, который
уже окутал ее. Но это
была всего лишь Мередит, у
которой, невзирая на любовь к
музыке, имелось весьма дельное предложение
для их компании. — Я собиралась
сказать, почему бы не начать
сейчас, в то время как
все остальные слушают? — шептала
она. — Даже охранники отвлеклись.
Как мы договорились, два на
два, да? — Мы просто всюду
осмотрим дом. Мы даже можем
найти что-нибудь, в то время
как все здесь будут слушать,
еще около часа. Сейдж, может,
будешь поддерживать связь между двумя
группами, телепатически? — Сочту за честь,
мадам. Пятеро отправились в особняк Серебряного
Соловья.
Глава 26
Они прошли мимо
всхлипывающих привратников. Но очень скоро обнаружили,
что пока почти все слушали
Леди Фазину, в каждой комнате
дворца, куда был открыт доступ
публике, дежурил дворецкий в черном
костюме и белых перчатках, готовый
предоставить гостям необходимую информацию и
внимательно проследить за сохранностью собственности
своей госпожи. Первой комнатой, внушившей некоторую
надежду, оказался Зал Арф Леди
Фазины — комната, полностью отведенная
под выставку арф. Здесь были
представлены инструменты от самых древних,
похожих на лук, арф с
одной струной, на которых явно
играли знакомцы пещерного человека, до
высоких позолоченных оркестровых красавиц, на
одной из которых играла сейчас
Леди Фазина. Музыка была слышна
во всем дворце. «Магия», — подумала
Елена. Судя по всему, ею
тут пользуются вместо техники. — Каждый
вид арфы имеет свой уникальный
ключ для настройки струн, —
прошептала Мередит, окинув взглядом длинный
зал. По обе стороны стены
залы стояли ряды арф, расставленных
на определенном расстоянии друг от
друга. — Один из этих ключей,
может быть «нашим» ключом. — Но
как мы его узнаем? —
спросила Бонни, слегка обмахиваясь веером
из павлиньих перьев. — В
чем разница между ключом для
арфы и ключом лисы? — Я
не знаю. А также я
никогда не слышала о ключе,
хранящемся в арфе. Он бы
всегда дребезжал в резонансном корпусе
при малейшем передвижении арфы, —
заметила Мередит. Елена закусила губу. Это
был такой простой, разумный вопрос.
Она должна была почувствовать тревогу,
должна была задаться вопросом, как
они когда-нибудь смогут найти здесь
маленькую половинку ключа. Особенно учитывая
имеющуюся у них подсказку, что
половинка в инструменте Серебряного Соловья,
внезапно показалась абсурдом. — Я не
имею в виду, — сказала
Бонни слегка легкомысленно, — что
тем инструментом является ее голос,
и что если мы коснемся
ее горла… Елена повернулась, чтобы взглянуть
на Мередит, которая возвела глаза
к небу, или тому, что
было над этим отвратительным измерением. —
Я знаю, — сказала Мередит.
— Больше никаких напитков для
куриных мозгов. Также я полагаю,
что, возможно, они раздают наши
маленькие серебряные свистки либо инструменты
в качестве подарков — все
большие вечеринки так делают, ты
знаешь. — Каким образом, — сказал
Деймон осторожным тоном, — они
могли бы получить ключ в
свое пользование на вечеринку, устроенную,
по меньшей мере, несколько недель
назад, и как они могли
когда-либо надеяться заполучить его? Мисао
с тем же успехом могла
сказать Елене: «Мы выбросили ключ». —
Ну, — начала Мередит, —
я не совсем уверена, что
они имели в виду восстановимость
ключей, даже ими самими. И
Мисао могла подразумевать: «Вам стоило
бы покопаться в мусоре, оставшемся
после ночного празднества», или любого
другого, где выступала Фазина. Представляю,
как ее просят выступить на
вечеринках сотен других людей. Елена ненавидела
споры, несмотря на то, что
была чемпионом в спорах с
самой собой. Но сегодня она
была богиней. Не было ничего
невозможного. Если бы только она
могла вспомнить… Что-то, подобное белому
ударяющему свету в ее мозге.
На одно мгновенье — всего
лишь мгновенье — она вернулась
назад, борясь с Мисао. Мисао, в
лисьем обличи, кусала, царапала и
рычала в ответ на вопрос
Елены, где находятся две половинки
ключа. — Если бы я ответила,
будто бы ты поняла. Если
бы я сказала тебе, что
один находится внутри инструмента серебряного
соловья, подало бы тебе это
какую-нибудь идею? Да. Слова, сказанные Мисао,
были теми самыми, точными словами.
Елена слышала собственный голос, отчетливо
повторяющих их. Затем она почувствовала
что-то вроде молнии, покинувшей сознание,
чтобы затем войти в другое,
не так далеко. Следующей вещью, которую
она увидела, были...
|