ательно, будто хочешь снова наполнить
ее патрон, все это время
ее сердце кричало в ее
ушах, а руки дрожали. Не торопись…
не пропусти ничего… и ради
Бога, не урони ничего и
не шуми в темноте. Две части
пера остались в руке… и
на темно-зеленый настольный блокнот упал
небольшой, тяжелый, изогнутый кусок металла.
Он мог поместиться лишь в
самой широкой части ручки. Он был
у нее в руке, и
она стала собирать ручку прежде,
чем могла получше разглядеть его.
Но потом… Она должна была
открыть свою руку и посмотреть.
Маленький объект в форме полумесяца
ослеплял ее глаза на свету,
но он полностью попадал под
описание, которое Бонни дала Елене
и Мередит. Крошечное изображение лисы,
с нормальным тельцем и инкрустированной
драгоценностями головой с двумя плоскими
ушами. Глаза были двумя сверкающими
зелеными камнями. Изумруды? — Александрит, —
сказал шепотом Деймон, — фольклор
гласит, что они меняют цвет
в свете свечей или камина.
Они отражают пламя. Елена, которая стояла
к нему спиной, вспомнила с
холодом, как глаза Деймона отражали
пламя, когда он был одержим,
кроваво-красное пламя малаха — жестокости
Шиничи. — Итак, — потребовал Деймон,
— как ты сделала это? —
Это действительно один из двух
кусков лисьего ключа? — Ну, это
вряд ли часть авторучки. Возможно
это — приз от Ручек
Кракерджек. Но ты пошла прямо
к ней, как только мы
вошли в комнату. Даже вампирам
необходимо время, чтобы подумать, моя
бесценная принцесса. Елена пожала плечами. — Это
слишком просто. Когда стало ясно,
что все эти ключи для
настройки арфы не подходят, я
спросила саму себя, что еще
может быть инструментом, который можно
найти в чьем-либо доме. Ручка
— инструмент для письма. Затем
мне только нужно было выяснить,
есть ли у Леди Фазины
кабинет или комната для письма. Деймон
перевел дух. — Адские демоны, ты
— сама невинность. Знаешь, что
я искал? Потайные двери. Секретные
входы в подземелья. Единственный другой
инструмент, о котором я мог
подумать — это «инструмент для
пыток», и ты бы удивилась,
как их много можно найти
в этом порядочном городе. — Но
не в ее доме!.. —
голос Елены опасно повысился, и
они оба замолчали на мгновение,
чтобы исправить ситуацию, вслушиваясь, в
напряжении, в звуки из коридора. Их
не было. Елена выдохнула. — Быстрее! Где,
где он будет в безопасности? Она
понимала, что единственный недостаток платья
был в том, что в
нем совершенно не было мест
куда-нибудь что-нибудь спрятать. Ей придется
поговорить с Леди Ульмой об
этом для следующего раза. — На
дно, на дно кармана в
моих джинсах, — сказал Деймон,
казавшийся таким же спешащим и
дрожащим так же сильно, как
она. Когда он впихнул его на
дно потайного кармана в его
черных джинсах от Армани, он
схватил ее обеими руками. — Елена!
Ты понимаешь? Мы сделали это.
Мы на самом деле сделали
это! — Я знаю! — слезы
текли из елениных глаз и
вся музыка Леди Фазины, казалась,
усилилась в одном сильном, безупречном
аккорде. — Мы это сделали! И
теперь почему-то — как и
все остальные «почему-то» входят в
привычку, Деймон обнимал Елену, ее
руки скользили под его курткой,
чувствуя его тепло, его силу.
Также она не была удивлена,
почувствовав двойное прокалывание на шее,
когда она откинула назад голову;
ее красивая пантера была на
самом деле немного скучна, и
нуждалась в изучении нескольких основных
правил поведения на свидании: «поцелуй,
перед тем как укусить». Она вспомнила,
что чуть раньше он говорил,
что голоден, но она пропустила
это мимо ушей, слишком восторгалась
серебряной ручкой, чтобы вникать в
разговор. Но теперь она вникла
и поняла, кроме как, почему
он казался таким исключительно голодным
сегодня вечером. Может даже… через
меру голодным. «Деймон», — подумала она
нежно, — «ты берешь слишком
много». Она не почувствовала никакого ответа,
лишь необузданный голод пантеры. «Деймон, это
может быть опасно… для меня»,
— в этот раз Елена
вложила в свои слова столько
Силы, сколько смогла. По-прежнему никакого ответа
от Деймона, но теперь она
уже плыла вниз, в темноту.
И это дало ей расплывчатую
нить идеи. «Где ты? Ты здесь?»
— звала она, представляя маленького
мальчика. А потом она увидела его,
прикованного к валуну, свернувшегося в
клубок, с кулаками, закрывающими глаза. —
Что случилось? — немедленно спросила
Елена обеспокоено. — Он причиняет боль!
Он делает больно! — Тебе больно?
— покажи мне, быстро проговорила
Елена. — Нет! Он причиняет тебе
боль. Он может убить тебя! —
Ш-ш-ш-ш, — она попыталась укачивать
его, словно он был в
колыбели. — Мы должны заставить его
услышать нас! — Хорошо, сказала Елена. Она
действительно почувствовала себя лишней и
слабой. Но она повернулась, вместе с
ребенком, и беззвучно закричала: «Деймон! Пожалуйста!
Елена говорит, хватит!» И случилось чудо.
И она, и ребенок смогли
это почувствовать. Маленькие острия клыков
отпустили ее. Поток энергии прекратил
перетекать из Елены в Деймона.
А затем, по иронии судьбы,
чудо начало уносить ее от
ребенка, с которым...
|