ил плечи, медленно закрыл глаза
и выдохнул — тяжело, измученно: —
Елена. — Да. — Ты мертвая. — Нет,
я же здесь. — Мертвые не
возвращаются. Папа же не вернулся. —
Я не умерла. Просто изменилась. Мэтт
все еще не открывал глаз,
но она почувствовала волну отчаяния,
исходившую от него. — А ты
бы хотел, чтобы я умерла?
Я сейчас уйду, — прошептала
она. Его лицо сморщилось, и он
заплакал. — Нет, нет, Мэтт, пожалуйста,
не надо. Она бросилась утешать его,
одновременно пытаясь не заплакать самой. —
Мэтт, прости, мне не надо
было приходить. — Не уходи, —
застонал он, — не уходи. —
Не уйду, — Елена больше
не могла сдерживать слезы, и
они закапали на влажную голову
Мэтта. — Я не хотела
сделать тебе больно, никогда, Мэтт.
Что бы я ни делала
— я не хотела обидеть
тебя. Правда… Она замолчала и крепко
его обняла. Вскоре его дыхание стало
ровным, и он сел на
кровати, вытирая слезы краем простыни.
В глаза Елене он не
смотрел. В его глазах было
сомнение, как будто он хотел
верить ей, но боялся. — Значит,
жива, — сказал он грубо.
— И что тебе надо? Елена
вытаращила глаза. — Ну ладно уж,
ты же зачем-то пришла? Слезы опять
подступили к горлу, но она
их сдержала. — Я знаю, что
заслужила такое обращение. Я знаю.
Но на этот раз, Мэтт,
я ничего не хочу. Я
пришла попросить прощения за то,
что использовала тебя — не
только той ночью, а вообще
всегда. Ты мне не безразличен,
мне не хочется, чтобы тебе
было больно. Я думала, что
сделаю как лучше. Повисла тяжелая пауза. —
Я пошла. — Нет, подожди секунду.
— Мэтт опять протер лицо
простыней. — Слушай. Это было
глупо. Я придурок. — Это была
правда, а ты — настоящий
джентльмен. Другой бы на твоем
месте давно бы меня послал. —
Нет, я тупица. Мне бы
тут головой о стенку биться
от радости, что ты живая.
Сейчас побьюсь. Послушай меня, —
он схватил ее за руку,
она удивленно улыбнулась. — Мне
плевать, если ты порождение тьмы.
Мне плевать, если ты на
самом деле — Годзилла или
Франкенштейн. Мне просто… — Мэтт, —
Елена в панике закрыла ему
рот ладонью. — Да знаю я.
Ты помолвлена с тем парнем
в черной куртке. Не боись,
помню я его. Он мне
даже нравится, хотя бог его
знает почему. — Казалось, Мэтт
успокаивался. — Я не знаю,
говорил тебе Стефан или нет.
Он нанес мне кучу пурги,
про служение злу, про то,
что он не жалеет о
том, что сделал с Тайлером.
Ты понимаешь, о чем я? Елена
закрыла глаза. — Он не ел
с тех пор. Он охотился
всего один раз. Его сегодня
чуть не убили, потому что
он очень ослабел. Мэтт кивнул. — Так
вот в чем хрень. Надо
было догадаться. — И да, и
нет. Наш голод — очень
сильная штука, сильнее, чем ты
можешь представить. До Елены дошло, что
она сегодня тоже не ела
и проголодалась, еще когда они
сидели у Алариха. — Мэтт, я
действительно лучше пойду. Завтра будет
бал — ты на него
не ходи. Там что-то случится,
что-то нехорошее. Мы будем пытаться
предотвратить это, но не знаю,
получится ли. — Мы — это
кто? — резко спросил Мэтт. —
Стефан, Дамон — я надеюсь,
он с нами — и
я. Еще Мередит, Бонни и
Аларих Зальцман. О нем не
спрашивай. Это длинная история. — А
с кем вы собираетесь бороться? —
А, я забыла, ты же
не знаешь. Это тоже длинная
история. Это нечто меня убило.
Это нечто натравило собак на
людей на моей поминальной службе.
Это что-то нехорошее. И оно
в Феллс-Черч. И мы попытаемся
не дать ему навредить людям
завтра на балу, — она
пыталась не ерзать. — Слушай,
мне действительно надо идти. Помимо воли
ее глаза уперлись в толстую
вену у него на шее. Когда
она все-таки оторвала взгляд и
взглянула ему в лицо, она
увидела, как шок сменяется внезапным
пониманием, а за ним —
невозможно — покорностью. — Давай, —
сказал он. Она не поверила своим
ушам. — Мэтт? — Я сказал, давай.
Мне же ничего не было
с прошлого раза. — Нет, нет.
Я не за этим сюда
пришла. — Знаю. Потому и предлагаю.
Я хочу тебе дать что-то,
о чем ты не просила.
Ради старой дружбы. Елена подумала о
Стефане. Но Стефан сам послал
ее, и послал одну. Он
знал. Все было правильно. Это
был подарок — ей и
Мэтту. Я же возвращаюсь к тебе,
Стефан Сальваторе, подумала она. Пока она
тянулась к нему, он сказал: —
Я собираюсь прийти и помочь
тебе завтра. Даже если меня
не приглашали. Ее губы припали к
его горлу.
13 декабря, пятница
Сегодня
великая ночь. Я знаю, что
писала такое и раньше. Но
сегодня великая ночь, сегодня все
случится. Стефан тоже это чувствует.
Он вернулся с занятий и
сказал, что бал состоится —
Ньюкастл не хочет наводить панику
отменой праздника. Они собираются расставить
«охрану» снаружи, полицейское оцепление, я
думаю. Может быть, еще мистер
Смоллвуд сотоварищи, с ружьями. Хотя,
что бы ни случилось, я
сомневаюсь, что они смогут это
остановить. Я не знаю, сможем
ли мы. Весь день шел
снег. Трасса перекрыта, а значит,
на колесах в наш город
не проехать. Расчистят ее самое
раннее завтра утром, а это
уже поздно. В воздухе носится
что-то очень странное. Т...
|